Дезидерата

Многие громкие имена при этом забудутся, многие крупные состояния погибнут в этой стихийной катастрофе. Горе тому, у кого нет гибкости и дара предвиденья! Горе побежденным... А на деловом небосводе взойдут новые яркие светила. Ни один самый пошлый и роскошный кинобоевик, ни один самый дешевый карманный бестселлер-детектив не смогут выдержать конкуренцию с грезами фирмы "Иллюзия". Сам себе всегда герой! На дому, доступно, дешево, просто! Так потрафлять личному вкусу человека, так работать на индивидуальный заказ до сих пор не имел возможности никто. Грандиозные перспективы. Это будет почище всех патентованных таблеток-транквилизаторов, к которым так пристрастился современный мир, похлестче алкоголя, курева, наркотиков. И куда дешевле! И совершенно безвредно! Самый кассовый предмет спроса, самый необходимый. В стране, где правительство попробует запретить аппараты "Иллюзия", обыватели сменят правительство.

Красавица Флора сынала готовыми фразами для рекламных проспектов, хлесткими газетными заголовками. Ее фальшивое, неестественно гладкое лицо светилось сейчас искренним и чистым увлечением. "Вот она, ее Дезидерата, подумал Писатель, - ее желаемое. У каждого свое..." Он спросил:

- А чего хочет компания? Зачем весь этот шум, гангстеры, погоня?

- Компания в панике, - с недоброй усмешкой сказала Красавица Флора. Совет Тринадцати смертельно перепуган. Еше бы, такой конкурент. Они люди бизнеса и умеют предвидеть дальнейшее, им не надо ничего объяснять.

- Хотят предложить ему крупную сумму, чтобы он не брал патент? Или рассчитывают запугать?

Она пожала плечами. Возможно, что судьба изобретателя ее просто не интересовала. Ее интересовало другое.

- Они все барахло. Они боятся. Но я-то не боюсь. Они все бабы в брюках, но я-то - мужчина!

Она сказала, что, если надо, завтра же получит частную аудиенцию у премьер-министра. И расскажет ему об этой беззаконной интриге Совета Тринадцати. Он здорово разозлится, когда узнает, какого патента они хотят лишить страну, каких доходов и возможностей. Что ж, кто знает, может быть, это и станет началом конца "Ока Ра". Да будет так!

Аминь.

"Кто же кого слопает?" - задавал себе вопрос Писатель. Те ведь тоже не голубиной породы, тоже, конечно, с зубами и когтями. Драка будет изрядная. Однако какой парадокс: получается, что изобретатель, этот непрактичный, далекий от реальной жизни человек, сделал, может быть, самое коммерческое открытие XX века. И вокруг этого высокого достижения человеческого интеллекта уже закипали мелкие и грязные страсти, шла борьба лилипутов, всегда готовых связать невидимыми и прочными путами Гулливера. Неужели все большое, настоящее, трагическое обязательно приводит к низменному, завершается нотой пошлости?

Красавица Флора понизила голос:

- Вы знаете, что я увидела, когда он наставил на меня аппарат? Да нет, откуда вам знать. Увидела своего первого парня. Мне было тогда четырнадцать лет. Он был бандит, "слоновый охотник", как называют тех, кто очищает банки, славился в Плевках своей отчаянной храбростью, а там народ удивить трудно. Через год получил вышку - за ним числились два убийства сторожей, одно кассира и еще много всякого. И вот прошлое вернулось. Да я отдам любые деньги, чтоб еще раз это пережить... опять стать четырнадцатилетней, босоногой, безумно счастливой... - Подняла руку, точно пророчествуя: Говорю вам, это как опиум. Приползут на коленях и будут просить, умолять. Наркотики всегда давали власть над людьми!

- Но ведь идеализация - это только один из возможных вариантов настройки аппарата, - сказал Писатель. - А можно еще...

- Нет, нет! - энергично запротестовала она. - Только это! Остальное меня не интересует. С остальным изобретатель может сколько угодно возиться у себя в лаборатории - это его дело. Кстати, он получит немалые суммы, чтоб тратить их на научную работу. А если уж говорить о настройке, регулировке аппарата... Как вы думаете, - она стала деловито советоваться, - если попросить изобретателя... Чтобы каждый раз можно было настраиваться на определенный стиль. По желанию! Сегодня греза историческая, в духе Дюма. Завтра вестерн, с мустангами и ковбоями. Восточный стиль, гарем. Или пещерные люди. Или космос, планеты. Средние века, рыцари. Сверхчеловек летает по воздуху, и все ему доступно...

Писатель слушал ее и с горечью думал о том, что индивидуальный мир среднего человека, и без того утесненный за последние сто лет, становится окончательно беззащитным, не огороженным от внешнего вмешательства, от натиска дешевого стандарта. Комиксы, оттиснутые в мозгу, не нуждающиеся ни в типографской краске, ни в кинопленке и экране, завоюют мир - ведь они будут доступны самому ленивому, самому тупому и неразвитому.. Чтобы читать (пускай дрянь, макулатуру), надо все-таки водить глазами по строчкам, чтобы смотреть картинки, надо хотя бы листать страницы; а тут ничего не надо, решительно ничего. Усыпляет мысль, убивает волю!