Ди - охотник на людей (СИ)

Огни Столицы горели как никогда ярко. По поводу предстоящего торжества король велел зажечь в два раза больше фонарей. Все представители Высшей Аристократии прибыли в город, в котором большинство из них не появлялось сотни лет. Небывалое оживление царило в центре Фронтира.

Раду Дракула находился в своих покоях. Чуть скрытый массивными бархатными портьерами, он стоял у окна, слушая весёлый смех и обрывки беседы, доносящиеся снаружи. На площади возле бурлящего фонтана, рассыпающегося миллионом водных брызг, стояла пара Аристократов. Кажется, принц узнал кокетливый голосок Дианы Роуз и скрипучий полушёпот барона Влада Балажа, который был весьма странной компанией для Принцессы Роз. Впрочем, они давно не виделись, и даже таким разным Аристократам было что обсудить. Все живые «Кровожадные лорды» собрались в Столице, чтобы отпраздновать конец семьи Элборн, и их объединяло хотя бы это.

Раду был бы рад покинуть дворец и выйти к толпе верных подданных, которые будут славить его подвиг. Впервые у всех на устах будет его имя, а не Бога-Предтечи. И всю ночь можно было бы провести переходя из одного увеселительного заведения в другое, пока все «Кровожадные лорды» не засвидетельствуют ему своё почтение лично. Но он понимал, что сейчас не время для праздных бесед и распития крови простолюдинов.

Принц вампиров отошёл от окна. По его приказу в главной комнате его покоев был поставлен низкий стол, столешницу которого украшала замысловатая цветная мозайка, копирующая рисунок, изображённый во многих храмах, оставшихся от древних цивилизаций, живших ещё до Армагеддона. В центре столешницы находилась чаша, пока пустая, в виде залитого в стекло черепа с ручкой, похожей на загнутый вверх позвоночник. Отцу Раду был не по вкусу гротеск, а вот сын его просто обожал. Стол окружали четыре мягких кресла на витых позолоченных ножках. Эти места должны были занять сам Раду и те, на кого он мог положиться в последнее время. Принц назначил сбор своих приближённых на полночь. Ровно за сутки до казни Шарлотты Элборн.

Пока только Рей-Гинсей занимал одно из кресел, и то, сидел на нём не прямо, как подобает представителю Знати, а развалившись, закинув ноги на один из подлокотников. Тишину, царящую в комнате нарушал металлический лязг. Рей затачивал каменным бруском свой бумеранг, и без того острый. Раду поморщился: эти варварские замашки начинали его раздражать. Требовалось искоренить их поскорее.

— Позвольте сказать, мастер? — вдруг подал голос Рей-Гинсей, проверяя пальцем остроту лезвия и даже не смотря на принца.

— Говори, — отозвался Раду, на этот раз игнорируя дерзость слуги.

— Вы уверены в том, что Аристократка и этот дампир Вам верны? — бросил Рей-Гинсей, выражая явное пренебрежение к тем, о ком говорил.

— Ты сомневаешься в них, значит сомневаешься во мне? — дерзко спросил Раду, медленно и беззвучно ступая в сторону Рея.

— Ваше Высочество, как Вы могли так подумать? — возразил Рей-Гинсей, подняв голову, с желанием посмотреть на принца.

Но Раду в одно мгновение сократил расстояние между собой и слугой, оказавшись за спиной Рея. Одна рука Раду вцепилась в его волосы, сильнее запрокидывая голову, а вторая — схватилась за тонкую руку наёмника, в которой был бумеранг. В одно мгновение острейшее лезвие оказалось прижато к шее Рея-Гинсея.

— Хочу напомнить тебе, что в нашем кругу ты — единственный продажный наёмник.

С этими словами Раду отпустил Рея. Слуга аристократа схватился за горло, чтобы убедиться в отсутствии пореза. Но даже если бы лезвие вспороло кожу, регенерация помогла Рею исцелить рану. Наёмник довольно усмехнулся и опустил ноги на пол, выпрямившись в кресле. Заточенный до опасной остроты бумеранг он убрал за спину.

Излив свой гнев на наглого слугу, Раду, наконец, успокоился и занял одно из кресел. Буквально в это же мгновение в дверь постучали. Получив от принца разрешение войти, в распахнутые слугой двери вошла Лармика Ли. Сопровождавший графиню мужчина средних лет, чья не скрытая одеждой кожа была густо покрыта жёстким чёрным волосом, оставляя обнажёнными лишь небольшие участки рук и лица, был никто иной, как верный Гару. Волк-оборотень был предан своей хозяйке как пёс, а потому при нём можно было говорить смело. Оборотень без лишних слов занял пост у дверей, дабы не пропустить на совет никого постороннего.

— Доброй ночи, мой принц, — произнесла графиня. Женщина плавно ступала в направлении круга из кресел, чтобы занять своё место. Полы длинного белого платья с лиловым отливом полностью скрывали её ноги, и казалось, будто Аристократка плывёт над полом. — Я приветствую и Вашего верного слугу.

— Я рад, что Вы пришли ко мне в трудный час, отказавшись от веселья, что сейчас царит в городе, — Раду привстал и поклонился Лармике, а затем снова сел.

— Здесь в Столице ночи почти бесконечны, и мы ещё успеем повеселиться, — с улыбкой заметил Рей-Гинсей, кивком приветствуя Аристократку. Хоть наёмник и сомневался в преданности графини Ли, как союзницы, но во время их знакомства в Колизее прошлой ночью, она показалась Рею весьма импозантной женщиной.