Диадема Марии Тарновской

– Пригласите, – повторила Мария, и Павел сдался:

– Хорошо, приходите к нам, скажем, завтра вечером.

Наумов поцеловал руку прекрасной женщины:

– Премного вам благодарен. Вы самая красивая в этом музее восковых фигур.

– Иди, Николай, иди. – Комаровский отмахнулся от него как от назойливой мухи. – Ты становишься несносным.

– Слушаюсь, но учти, завтра я буду. – Взяв под козырек, Николай направился к небольшому столику, где стояли бокалы с шампанским.

– Кто это? – спросила Тарновская с интересом. – Он производит впечатление не совсем здорового ребенка.

Комаровский наклонил голову:

– К сожалению, так оно и есть. Отец Николая – губернатор Пермского края, хороший приятель Андреевского. Подростком Коля смеха ради незаметно подплыл под лодку и получил сильный удар веслом по голове. С тех пор все замечают его странности. Но знаешь, Мария, это не мешает ему быть очень умным и образованным. Он пишет стихи, переводит Бодлера, цитирует современных поэтов и любит абсент. – Последние слова заставили Тарновскую улыбнуться и перенестись мыслями в родной Киев.

Она вспомнила милые кутежи с Василием и четой Волоховых, золотой шприц и абсент, настоянный на полыни и ударявший в голову сильнее любого другого горячительного напитка. Какое было тогда время! Они с Васюком, дружные и влюбленные друг в друга, сорили деньгами, прожигали наследство Тарновских и не думали о последствиях. А потом… А потом все закончилось. Василий разлюбил ее, желал ее смерти – и она не осталась в долгу.

– Ты меня не слушаешь? – Голос Комаровского вклинился в ее мысли так неожиданно, что она вздрогнула. – Сейчас будет мазурка. Я тебя приглашаю.

Мария торопливо кивнула:

– Да, дорогой. Я готова.

Взявшись за руки, они прошли на середину зала. Заиграла задорная музыка. Комаровский танцевал как-то ухарски, размашисто, Тарновская же, наоборот, была сама женственность и томность. Волшебная мелодия возбуждала, звала к любовным наслаждениям, и Мария с удовольствием отдавалась ей.

Женщина чувствовала на себе восхищенные взгляды, особенно взгляд Николая Наумова, пускавшего слюну, и это веселило ее.

«Завтра он придет к нам, и я от души позабавлюсь, – думала она, улыбаясь графу. – Полагаю, со временем он станет моим самым преданным поклонником. Конечно, таким не похвастаешься. Но кто знает, может, этот странный молодой человек еще пригодится».

Глава 65

Орловская губерния, 1906 г.

Мария и Николай лежали на душистом сене в заброшенной сторожке лесника, его жилистая сильная рука ласкала ее грудь.

– Я много прочитал о тебе, – сказал он нежно. – Газеты не скупились на характеристики в твой адрес.

Женщина усмехнулась:

– И тем не менее ты со мной!

Он дотронулся до ее щеки, ущипнул за маленькое ухо:

– Разве могло быть иначе? Ты самая загадочная и прекрасная женщина, которую я знаю.

Как она и предполагала, это оказалась легкая победа. Николай потерял голову после двух визитов в имение Павла и на третий день, оказавшись с ней наедине в саду, упал на колени и стал молить о любви.

Тарновская его не оттолкнула, хотя Наумов не скрывал, что небогат: он работал простым чиновником, и отец иногда выделял ему небольшие суммы. Отсутствие больших денег с лихвой компенсировала готовность сделать для любимой женщины все: он поощрял ее сексуальные фантазии, слепо ей подчинялся, боготворил, посвящал стихи, она смеялась над ним, тушила об него папироски, и Николай стонал от наслаждения.

– От твоей руки мне и смерть покажется сладостной. – Наумов приподнял плечо. – Видишь? Это доказательство моей любви.

Мария прищурилась. На мускулистом плече любовника синела татуировка: сердце, внутри которого было написано ее имя.

– К сожалению, мне придется скоро уехать. – Она провела рукой по его редким светлым волосам.

Николай вздрогнул:

– Куда?

– Комаровский хочет, чтобы мы вернулись в Венецию, – ответила женщина. – Понимаешь, я не могу возразить ему. У меня нет денег. Бракоразводный процесс остановлен, и я не имею ни гроша.

Он задрожал, застонал, брызгая слюной:

– Деньги, деньги, вечно эти деньги! Раньше я не задумывался, что они значат в жизни. Отец давал мне и дает ровно столько, сколько хватает на безбедное существование с моей маленькой зарплатой. Но если я захочу обеспечивать любимую женщину, мне придется делать это самому. А я не представляю, как зарабатывать огромные деньги.

«Ну и дурак», – подумала Мария, но вслух произнесла:

– Я очень хорошо понимаю тебя, любимый. Я и сама в таком положении. Но, в отличие от тебя, мои родители не могут мне помочь. Они растят моих детей – и за это им большое спасибо.

Он навалился на нее, схватил за плечи:

– Обещай: когда мы будем вместе, мы заберем детей.

– Обещаю, – прошептала она и провела пальцем по его волосатой груди. – Какой ты добрый и хороший, Николай. А Комаровский… – женщина будто оборвала себя на полуслове, – ладно, не будем о грустном. Мне пора, любимый. Меня могут хватиться.