Диадема Марии Тарновской

Однако улыбка исчезла так же быстро, как и появилась, и передо мной словно предстал другой мужчина: хладнокровный, циничный и жестокий.

– Так и думал, что ты прибежишь по первому зову, – промолвил он, и его черные глаза недобро блеснули. – Что ж, молодец. Хвалю.

– Где Галина и Виктор? – процедил я. – Отпусти их, они ни в чем не виноваты.

– Они в подвале, и я непременно отпущу их, если ты поможешь мне в одном деле. – Альфонс махнул рукой, приглашая меня войти. – Я и тебя отпущу. Мне не нужен ты, мне нужны только твои показания.

Я прищурился:

– Это интересно. Какие показания?

– Леночке позарез хочется получить миллион долларов от продажи диадемы, – сказал он будто с сожалением, но я ему не поверил.

В отличие от своей подруги, красавчик был плохим актером. Впрочем, может быть, альфонс и имел актерское образование и был изгнан из театра за бездарность и лень? Однако вряд ли у него хватило бы терпения окончить какое-нибудь учебное заведение: этот малый знал толк только в женщинах.

– И что дальше?

– А как нам благополучно смыться и продать ее, спросишь ты? Очень даже просто. Ты признаешься в убийстве своей жены и сдаешься полиции. Все счастливы, занавес.

– Думаю, при таком раскладе никто не будет счастлив, – отозвался я. – Полиции все известно. Они восстановили ваши сообщения. Не нужно было кричать об убийстве на весь белый свет.

Он встал в позу.

– Это точно?

– Как то, что я стою перед тобой.

Откуда-то из кустов малины вынырнула Елена и посмотрела на меня, прищурившись:

– Да что с ним разговаривать! Заставь его признаться, и убьем всех. Я знаю, кому продать диадему. Через три дня мы будем с тобой за границей, и никто не найдет нас.

Я с ненавистью взглянул на Леночку:

– Какая же ты тварь! Она к тебе хорошо относилась. Даже оставила наследство. Скажи, почему ты не дождалась, пока Надежда умрет своей смертью? Сейчас бы была миллионерша и не парилась из-за какой-то диадемы.

Леночка пожала плечами и фыркнула:

– Знаешь, почему она оставила все мне? Твоя жена считала меня такой же непривлекательной, как и она сама, и жалела. Она жалела всех, кто был таким же страшилищем. Но это не значит, что Надежда не чувствовала своего превосходства. Это меня унижало, и я ее возненавидела.

Я задышал.

– Она сама сказала тебе о завещании?

– Конечно, – дернула плечиком. – Она никогда ничего не скрывала.

– Тогда ты тварь вдвойне.

Альфонс пошел на меня:

– Эй-эй, не вздумай оскорблять женщину! Здесь правила игры диктую я.

– Двух ее мужей ты укокошил? – поинтересовался я. – Интересно, кто укокошит тебя?

Он фыркнул:

– В школе говорили, что я талантливый химик. С детства увлекался изготовлением разных снадобий. И, ты знаешь, мне удалось изобрести уникальное вещество. Оно разлагается в течение полусуток. То есть если полиция не обнаружит труп за эти часы, эксперты ничего не докажут.

– Следовательно, ты их все-таки укокошил, – констатировал я и посмотрел себе под ноги: он был мне неприятен. – И химик ты никакой. Остатки твоего чудодейственного снадобья эксперты все же нашли. Так что ты никчемный человек.

– Считай как хочешь, – его фырканье напоминало хрюканье свиньи. – Полиция уже никогда ничего не докажет. А что касается твоего второго вопроса… Я умру собственной смертью.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – заметил я. – Впрочем, у тебя есть шанс. Ты должен сдаться. Это продлит тебе жизнь. Конечно, жизнь в тюряге не сахар, но это намного лучше, чем в гробу на кладбище. Думаю, тебя пристрелят при попытке к бегству.

– Роль козла отпущения отведена тебе, малыш. – Альфонс победно посмотрел на Елену. Она стояла бледная, без кровинки в лице. – Правда, дорогая?

– Ты слишком много болтаешь, – отозвалась женщина. – Слишком много. Пора уже со всем кончать. Заставь его признаться на диктофон. А потом… Потом мы избавимся от всех. Лучший враг – враг мертвый. Если Макс окажется в полиции, он тут же все расскажет.

– Я еще раз повторяю, что вам не поверят, – все это казалось мне каким-то кошмарным сном, и я силился проснуться. – С меня сняли все обвинения.

– Если ты будешь убедительным и скажешь, что ради Елены пошел на убийство, думаю, они прислушаются. – Он щелкнул пальцами. – Что ж, корешок, пора заняться делом.

Я почувствовал, как похолодели ладони.

– Галину с Виктором вы тоже убьете? – Мой голос дрожал, дрожал противно.

– Разумеется, – отозвалась Елена. – Они видели нас со Стасом. («Ах вот как его зовут – Стас. Имя Альфонс ему подходило гораздо больше».) – Макс, усаживайся поудобнее на пол. Твоя задача – признаться на диктофон.

– Плясать под твою дудку для меня нет никакого резона, – сказал я. – Вы все равно меня убьете.

Она пожала плечами:

– Убить, мой дорогой, тоже можно по-разному. Стас может сделать так, что ты отлетишь в мир иной без страданий. А может, и наоборот. Ты все равно выполнишь мою маленькую просьбу, только лишишься пары пальцев.