Дядя Фёдор, пёс и кот. Полное собрание

Матроскин вошёл внутрь, видит — комната «Совет директоров». В приёмной секретарша сидит в виде здорового мужика с автоматом.

— Чего надо?

— Я по делу.

Матроскина на всякий случай обыскали.

И сказали:

— Канай.

Он дверь открыл и дальше прошёл. В комнате сидел всего один директор с усиленно квадратным лицом. Он так вежливо Матроскина спросил:

— Ну, чего ты припёрся?

— Да вот нам надо Петю… ликвидировать.

— Тысяча баксов!

Матроскин даже испугался:

— Откуда у нас такие деньги? Это же просто петух.

— Ах, он ещё и петух! — кричит главный директор. — Так я его тебе бесплатно ликвидирую. Я тебе практиканта пришлю.

Матроскин себя не помня от этого страшного директора вылетел. Написал свой адрес секретарше с автоматом, потому что она сама была неграмотной, и в Простоквашино вернулся.

И стали они ждать практиканта.

Скоро практикант «припёрся». С ним был такой телескоп на треноге.

— Ну, где ваш голубой живёт?

— Он не голубой, он красно-коричневый.

— Ах, он ещё и коммунист!

Практикант направил свой телескоп на курятник и как бабахнет по нему.

Да видно у него какой-то снаряд неправильный был. Он только дырку в курятнике сделал. Оттуда вылетел петух и как бросится на практиканта. Сел ему на лысую башку, когтями вцепился и как долбанёт!

Пришлось практиканту «скорую» вызывать.

А свой телескоп практикант оставил. И никто про этот телескоп не спрашивал. И про практиканта тоже. Видно, этих практикантов там как петухов нерезаных.

Дефолт в деревне Простоквашино

(Глава четырнадцатая)

Как-то раз вышел дядя Фёдор во двор и видит: к ним пришли мужики с дрекольем. Их почтальон Печкин привёл.

— Будем, — говорят, — кота Матроскина лупить.

— Это за что? — спрашивает дядя Фёдор.

— А чего он цену на молоко втрое поднял!

Позвали Матроскина. Он говорит:

— А чего вы хотите, ведь доллар подорожал.

— А при чём тут твоя корова? — спрашивают мужики.

— Как при чём? — отвечает Матроскин. — Комбикорма у нас на селе японские, сено голландское. Их же на доллары продают!

Мужики задумались: «А ведь верно!» И стали к Матроскину приставать:

— Ты у нас умный, давай объясни. Почему куры и яйца подорожали? Почему сено голландское? Почему вчера один доллар один рубль стоил, а сегодня сразу три?

Матроскин говорит:

— Всё началось с Черномырдина.

— Нет, ты давай без имен, — вмешался Печкин. — Чтобы последствий не было. Ты так абстрактно говори: «А», «Бе», «Че».

— Я и говорю, всё началось с шахтеров и с Виктора Степановича «Че», — согласился Матроскин.

И начал свою лекцию:

— Шахтеры приехали в Москву и стали шапками стучать по мостовой, чтобы им все шахты модернизировали. От этого у нашего «Че» голова сильно разболелась. Он у иностранцев миллиард долларов запросил, шахты ремонтировать. Они этому самому «Че» миллиард дали. И тут к нему Чубайс приходит.

— Без имён! — строго говорит Печкин.

— Тут к нему ещё один «Че» приходит.

— Как же их различать теперь? — спрашивают мужики. — Тот «Че» и этот «Че».

— Один пусть будет просто «Че», а другой, который рыжий, пусть будет «Че-ре». Так вот «Че», который «Че-ре», говорит: «Дай мне сто миллионов зелёных. Я новые энергоустановки куплю. Куплю и новое электричество выработаю. Потом его продам, а тебе деньги верну с процентами. Деньги стране, проценты тебе.

— Ну и что этот «Че»?

— А что? Ведь он же «Че», а не «Ме», то есть не «Му». Он, конечно, согласился.

Матроскин продолжает:

— Тут к нему приходит «Б.Б».

Мужики удивились:

— Это ещё кто? Может быть, «Б.Е»? Борис Ельцин?

— Нет, нет. Приходит «Б.Б», который, правда, немного «е», и говорит: «Че», а «Че», дай мне сто миллионов «де», то есть «до».

— А зачем?

— Я куплю Моснефть, потом продам Моснефть. Деньги тебе верну, а прибыль пополам. Так и сделали.

— А шахтеры что? — спрашивают мужики.

— А что шахтёры? — отвечает Матроскин. — Они всё шапками стучат. — И продолжает: — Тут и сам «Че» задумался: «А я что, совсем «ду»? У меня же Газпром. Я на эти деньги куплю себе новые бурильные установки. Выработаю газ. Газ продам, деньги шахтёрам верну, а прибыль себе».

Мужики задумались, стали головы чесать. Как-то всё очень сложно получалось. А Печкин говорит:

— Ты мне зря дорогого товарища «Че» не черни. У него совсем ничего нет, никакого Газпрома. Он даже сам об этом по телевизору говорил.

— Ах, извините, — поправился Матроскин. — Верно, верно, у него ничего нет. Всё его сыновья имеют. Вот ты, Гаврилыч, — обратился Матроскин к одному мужику. — Ты двадцать лет в Якутии работал, газ добывал. Где твои акции на Газпром?

— А нигде. Какой-то «с» сын от вашего «Че» приехал. «Дай, — говорит, — акции мне, а я тебя озолочу». Ну я и дал.

— И как, озолотил он тебя?

— Не успел. Меня сократили.

— А к Черноме… то есть к «Че» народ валом валит, — продолжает Матроскин. — Один известный кинодеятель пришёл — очень большой «Ме». Говорит: «Дай мне двадцать миллионов, я кино сниму. Сто миллионов заработаю, двадцать тебе верну. Остальное пополам». Ну, и конечно «Че» дал этому «Ме» двадцать миллионов «де».

— Ну и что? — спрашивают мужики. — Что дальше было?