Дядя Фёдор, пёс и кот. Полное собрание

И в самом деле, гусята за «обрезом» Шарика спокойно к речке пошли. Когда фотоаппарат на земле лежал, они вокруг него травку щипали. Но стоило фотоаппарату удалиться, они травку бросали и с писком за Шариком неслись на своих перепончатых лапках.

И в самую воду гусята за Шариком вошли и поплыли сразу же. Хорошо, что Шарик свой аппарат вовремя из воды вынул и не вымочил, а ведь мог бы его испортить.

Но всё это весной было, самой ранней. А сейчас уже осень наступила, правда, тоже ранняя. Гусята выросли, большие стали и начали даже подлётывать.

Однажды Шарик со своим фотоаппаратом направился журавлиный перелёт фотографировать. И шёл он мимо дачи профессора Сёмина как раз тогда, когда бабушка профессора (помните, которая с веником) гусей пасла.

Идёт себе Шарик, в ус не дует, и вдруг из гусиной стаи несколько гусей поднимаются и за ним бегом.

Шарик бежать. Гуси за ним.

Шарик быстрее. Гуси быстрее.

Шарик во всю мочь побежал. Гуси на крыло поднялись и рядом полетели.

На полкилометра Шарика хватило, дальше он упал на землю — еле дышит. Гуси приземлились рядом, травку щиплют.

Шарик дальше побежал, гуси снова за ним. Летят на уровне головы, крыльями его обветривают.

Шарик кричит:

— Кыш! Кыш!

А они своё:

— Га-га! Га-га!

Он им:

— Кыш! Кыш!

Они своё:

— Га-га! Га-га!

И ни фига! Тогда Шарик вспомнил, что это те самые гуси сёминские, которые его фотоаппарат видели, когда из яиц вылезали.

— Здравствуйте, парни, — говорит Шарик. — Идите домой. Дальше я один доберусь.

Но парни не уходят.

Понял Шарик, что фотоохота сорвана, и домой отправился. Он думал, что гуси по дороге к профессорской бабушке вернутся.

Какое там! Гуси, как почётная охрана, его до крыльца проводили и остались во дворе. Мало того что остались, они ещё всю кашу из миски Шарика съели.

С тех пор Шарик влип. Куда бы он ни направился, где бы он ни появился, рядом с ним два телохранителя перепонками шлёпали.

Ну, ладно, пока дело было в деревне, можно было этот почётный караул терпеть.

Но вот Шарик в город отправился, фотографии в журнал «Собаки и жизнь» отвозить. Выкатил он из сарая тр-тр Митю, влил в бензобак борщ вчерашний и в город отправился.

Как только он на пороге зашевелился, два гуся встали по стойке смирно, шеи вытянули и стали на него преданно смотреть.

Шарик думал, что их шум мотора испугает или они отстанут в дороге. Но не тут-то было.

Два гуся поднялись на крыло и, равномерно махая крыльями, полетели рядом.

А что Шарику делать? Фотографии в журнал сдавать надо же!

И он до самого Простоквашинска так и ехал с фотовинтовкой за спиной и с почётным караулом с двух сторон.

Вот въехал он на главную площадь города, трактор оставил и быстро шмыгнул в подъезд, где его редакция была.

Он думал, что гуси охранять его трактор останутся. Но нет.

Гуси, как увидели, что он исчез, сразу на крыло поднялись и кругами стали летать в поисках своей «мамы» — фотоаппарата с прикладом. Уже несколько кругов над главной площадью сделали.

Когда они мимо окна редакции пролетали, Шарик их в окно увидел и сказал главному редактору Журналистову:

— Сергей Автандилович, я на секунду выскочу. Я боюсь, мои гуси с ума сойдут, потому что меня не видят.

Он спустился вниз, свой фотоаппарат гусям показал и на седло тр-тр Мити положил.

— Всё, теперь гуси успокоятся, а я пока с Сергеем Автандиловичем побеседую. Я ему всё про эксперимент профессора Сёмина-Лоренца расскажу.

Гуси и в самом деле успокоились и опять принялись на газоне пастись.

Шарик снова поднялся на второй этаж и стал рассказывать главному редактору о гусятах, которые фотоаппарат за маму приняли.

Сергей Автандилович расцвёл и говорит:

— Хорошая история, воспитательная. Правда, к собакам она никакого отношения не имеет.

И тут он придумал:

— Ура! А давай мы её на собак переделаем.

— Как так на собак?

— Просто. Мы напечатаем, что это не гусята родились, а щенки. И что это они за аппаратом бегали.

— Но это же будет неправда.

— Но зато это будет интереснее.

Они стали долго спорить. Шарик никак не хотел неправильный эксперимент в журнале печатать. А Журналистов упирался:

— Ведь гуси никакого отношения к нашему журналу не имеют.

— А мы приблизим, — говорит Шарик.

— А как?

— А мы дадим гусям собачьи клички. Допустим, Тузик и Бобик.

Они спорили всё сильнее и всё сильнее горячились. Между тем Тузик и Бобик мирно на газоне паслись около фотоаппарата.

А в городе Простоквашинске жил-был вороватый дедушка Кадушкин. Он очень много времени в местах дальнего следования проводил, потому что всё чужое любил утаскивать. То есть он был воришкой. Вообще-то он уже не хотел воровать, он решил бросить. Он каждый раз говорил: «Всё. Это в последний раз». Но у него это как-то само собой получалось. Как увидит что-нибудь, что плохо лежит, так сразу хвать и бежать куда-нибудь. Чтобы потом чужую вещь продать.

И в этот раз дедушка Кадушкин увидел фоторужьё на тракторе. Он тут же себе сказал:

— Всё. Это в последний раз. — Схватил ружьё и побежал.

Тузик и Бобик сразу загоготали, на крыло поднялись и за ним. Кадушкин направо, гуси направо. Кадушкин влево, гуси влево.