Диагноз: неизлечимо влюблен (СИ)

Всё это время девушка пребывала в приподнятом настроении. Хотя, конечно, это был не тот эффект, на который рассчитывал Антон. Правда, чтобы пощадить чувства впечатлительной женщины, пострадавшей от любвеобильной натуры бывшего одноклассника, Ксюша старалась сдерживаться из последних сил и гасить свои улыбки. Особенно тяжело было выслушивать с равнодушной миной причитания Ольги, стремившейся поведать о пережитом стрессе:

— Я как глянула… — вспоминала без конца она, — а у него… такой… Как же ему, наверное, непросто живется…

Проводив горничную, Ксения направилась в свой кабинет. Ей казалось, что этот день не закончится никогда, так как стоило только прибрать бумаги, надеть пальто и выключить свет, как на пороге показался понурый Антон.

— Пойдем поужинаем у вас? Я прошу прощения за ту сцену… Глупо вышло, — покаянно проговорил он.

— Ладно, — согласилась Ксения: от обеда в желудке остались одни воспоминания, а готовить дома не хотелось.

Ребята спустились в зала ресторана, заняли неприметный столик в углу и стали потягивать кофе в ожидании основного заказа.

— Так ты простила меня? — Антон невинно захлопал изогнутыми ресницами.

— Простила… Я ведь понимаю, что так проявляется твоя болезнь, — девушка улыбнулась, заметив опешившее выражение лица мужчины. — Да, ладно, можешь больше не скрывать. Влад рассказал мне о том, что ты — сексоголик. Так что эта сцена в твоем духе.

— Я — кто? — выпучил глаза мужчина.

— Сексоголик… — не так уверенно проговорила Ксюша.

— Но это неправда! Я совершенно нормальный, полностью здоровый мужчина с естественными наклонностями… — проговорил он.

На мгновение повисло молчание, а затем мужчина хлопнул себя по лбу, словно только что вспомнил что-то очень важное.

— Я, кажется, знаю в чем дело…

— В чем? Я ничего не понимаю! Сначала ты соврал, что Влад — гей, теперь говоришь, что Влад соврал по поводу тебя… Что происходит? — Ксюша разозлилась.

— Понимаешь… — начал Антон издалека. — Мне было проще сказать тебе, что мой лучший друг — голубой, чем то, что он законченный мерзавец… Я думал, что это оттолкнет тебя от него, и ты сможешь избежать расставленной ловушки, в которую попадается большинство его женщин… А он мне решил отомстить таким некрасивым образом, когда понял, что я хочу испортить его планы.

— О чем ты говоришь? — Ксения испугалась.

Господи, она столько раз оставалась с Владиславом наедине… А он — … кто? Маньяк?

— Влад глубоко и счастливо женат, у него есть сын Ярослав, мальчишке 4 года… Фотография мальца стоит у нерадивого папаши на заставке как оберег от красивых женщин. Жена настояла на этом. Так Влад говорит всем, что это его крестник, представляешь? — невесело хмыкнул Антон.

— Как же так… Ничего не понимаю, — Ксюша была потрясена.

— Я не стал говорить тебе правду, придумал эту историю про его ориентацию, чтобы отвадить…

— А как ты узнал о том, что я планирую с ним увидеться снова? — Ксюша прищурилась и с подозрением уставилась на Антона.

— Так Влад сам мне сказал, ещё в тот первый день, когда мы с тобой встретились…

Внутри у Ксюши всё заледенело: вот так мерзавец!

— А на ком он женат? — девушка буквально выдавила из себя этот вопрос. — Я её знаю?

— Знаешь. Это Вика Ракова, наша бывшая одноклассница. Они со школы вместе.

— Понятно, — протянула Ксения, а через мгновение добавила. — Антон, мне что-то нездоровится. Давай перенесем наше свидание на другой вечер, хорошо? Никаких клубов и тусовок, просто приятный ужин в тихом месте.

— Договорились! — Антон расплылся в довольной улыбке. — Я позвоню тебе завтра.

Глава 20

Ксюша не помнила, как добралась домой, как разделась. Она осознала себя и окружающую реальность только стоя перед зеркалом в своей небольшой ванной с ватным спонжем в руке. Кое-как умывшись, плюнув на разводы туши, которые делали её похожей то ли на панду, то ли на запойную алкоголичку, девушка забралась в холодную неприветливую постель и попыталась уснуть.

Всё тело ломило от усталости, ноги просили пощады так, словно Ксюша участвовала в марш-броске, но сон не шел: в голове всё время крутились слова Антона о том, что Влад выбыл из гонки завидных холостяков. И врать себе больше не было смысла: где-то в глубине души девушка надеялась на то, что мужчина извинится за свой прошлый проступок и предложит начать всё сначала, а она милостиво согласится, хорошенько помучив его перед этим демонстративным игнором и равнодушием. Но теперь все эти глупые мечты не имели значения… На ум сразу пришла случайно услышанная фраза: «Они два часа увлеченно беседовали о музыке, живописи, архитектуре. Когда он сказал, что женат, говорить сразу стало не о чем…»1