Диагноз: женщина

- Не хочешь спрашивать, опасаешься? - он помолчал, видимо, ожидая от меня какой-то реакции. - Правильно делаешь, соображаешь, что не со всеми можно говорить. Тогда смотри и слушай, возможно, это для тебя и твоего мужчины сейчас самое лучшее. До времени сбора урожая, конечно. Тогда начинается пора свадеб.

Он сел и опять начал шоркать по своей железке, показывая, что разговор закончен. Я пошла, переваривая услышанное, как меня нагнал опять его голос с какой-то свистящей ноткой , выделяя второе слово.

- Рина, я с оружием пришел сюда.

Вечером, перед сном, я прокручивала еще раз наш короткий разговор с Корхом в голове. Получается, что он тут фактически прячется, но при этом он не знает отсюда дороги и предупреждает, что через горы соваться не стоит. А последняя фраза явно говорит, что у него есть припрятанное оружие, которое он может мне дать. Если у них тут тесаки в локоть не считаются за оружие, то что у него там спрятано? Ружье? Меч? И при чем тут пора свадеб, ДО которой у нас есть время? Нас с Андрюхой тут еще раз поженят и мы не сможем уйти, привязанные каким-нибудь способом к местному божку, благословившему наш брак?

В очередной из вечеров я пристала к Катрине как банный лист. Попросила у нее нитки-иголки, чтобы немного облагородить собственный вид - ушить юбку и рубашку. Иголки оказались крупноваты, но в общем-то пользоваться ими было можно. Юбку я распорола, заложила по-новому складки, выкроила на глаз ножницами бока и сшила, использовав для завязки старый пояс. Из оставшихся кусков получилась еще одна юбка - чуть расклешенная, на ладонь ниже колена и с разрезами по бокам, теперь под нее можно поддевать штаны, если мы решимся бежать из деревни. Рубашку я тоже немного ушила, сообразуясь с выкройками, которые я использовала дома. Получился вполне приличный приталенный жакетик...не Диор, но все же лучше, чем бывший балахон. Увидев меня в новом наряде, Катрина потеряла дар речи и всплеснула руками.

- Ох ты, Рина, ну как же это так красиво получилось у тебя? И юбка и рубашка ... Сама придумала?

- У нас дома все так шьют.

Женщины всегда остаются женщинами и через полчаса мы уже трясли холстины, которыми селяне расплачивались за услуги знахарки, прикидывая, что из них можно сшить. В основном это были льняные, на мой взгляд, домотканые полотнища, но для этого климата вполне подходящие. Лишь один кусок Катрина повертела в руках и он меня очень заинтересовал и была это не льняная деревенская тряпка, а вполне нормальная ткань, которую тут сделать точно не могли.

- Катрина, а это что за ткань такая интересная?

- М-м-м...Знакомый один подарил год назад.

Все понятно, только вот чего она так запнулась-то? И откуда этот самый знакомый ткань такую раздобыл? Дурочкой, что ли, прикинуться?

- Остальные холсты совсем другие, а эта и подкрашена даже. Надо же, какая ткачиха искусная у вас живет. Давай из этой тряпки сошьем тебе юбку! Или платье!

А вот тут она точно задергалась, тряпку у меня отобрала и в сундук спрятала.

- Нет, пусть лежит, я еще не придумала, что из нее сшить.

- А кто соткал такую? Может, еще сделает мастерица?

- Нет, не сделает.

- Ну почему, из нее рубашка красивая получилась бы...

- Не из деревни эта ткань. Друг один подарил, привез издалека.

Ура! Горячо! Значит, кто-то все-таки отсюда сваливает и изредка возвращается! И не куда-нибудь, а именно к знахарке, как местной элите! Воображение тут же нарисовало картину, как мы втроем с неизвестным коробейником уходим из деревни, но Катрина меня моментально охладила.

- Он год назад приходил, вот и подарил.

Раз кто-то приходил, значит, и уходил или они его грохнули, чтобы никто об этой деревне не знал? О своем знакомом знахарка говорить категорически отказалась, ссылаясь на какую-то лабуду и прогнала меня спать.

Еще два дня прошло спокойно, я работала у Ленны и вечером тащила к Катрине неизменную корзинку с едой. В последний раз моя работодательница сунула туда даже приличный кусок копченого мяса, что по местным меркам означало особую расположенность, а на следующий день меня послали полоскать белье на реку.

Огромную корзину с мокрым бельем я бы не стащила никогда, но ее погрузили на тележку, впрягли туда небольшую лошадку и отправили меня с какой-то девчонкой лет двенадцати до реки. Девчонка упорно молчала всю дорогу и вела себя так, что ей на все плевать и ничего не интересует. Ну, не хочет говорить, набычившись на все окружающее, и не надо. У речки я взяла корзину поменьше, выгрузила туда часть белья и пошла вниз к воде. Река был не очень широкая, глубины тоже невеликой - вряд ли больше моего роста, - по нашему берегу тянулся тростник, из которого и были выведены широкие помосты, на которых было удобно раскладывать белье. Противоположный берег был более крутой и там росли деревья вперемешку с небольшими кустами, в прозрачной воде виднелись камни и между ними призывно светлел песок.