Диалектический материализм

Другой результат, которому бы очень порадовался старик Гегель, — это соотношение сил в физике, или закон, что при определенных условиях механическое движение, т. е. механическая сила (например, через трение), превращается в теплоту, теплота — в свет, свет — в химическое сродство, химическое сродство (например, в вольтовом столбе) — в электричество, это последнее — в магнетизм. Эти переходы могут также происходить иначе: вперед и назад. В настоящее время один англичанин, имя которого я не припомню, доказал, что силы эти переходят друг в друга в совершенно точно определенных количественных пропорциях, так что известное количество одной силы, например электричества, соответствует определенному количеству всякой другой — например, магнетизма, света, теплоты, химического сродства (положительного или отрицательного — соединяющего или разлагающего) и движения. Бессмысленная теория скрытой теплоты, таким образом, устранена. Не является ли это прекрасным материальным примером того, как рефлектирующие понятия (Reflexionsbestimmungen) переходят одно в другое. Как бы то ни было, изучая сравнительную физиологию, начинаешь от всей души презирать идеалистическое возвеличение человека над всем прочим зверьем. На каждом шагу носом натыкаешься на полнейшее совпадение строения человека со строением остальных млекопитающих, в основных же чертах совпадение есть у всех позвоночных и даже — несколько менее резко — у насекомых, ракообразных, червей и т. д. Гегелевская история с качественным прыжком в количественном ряде здесь тоже очень подходит. В конце концов, доходя до самых примитивных инфузорий, приходишь к первобытному типу — простой самостоятельно живущей клетке. Эта клетка опять-таки ничем осязательно резко не отличается от низших растений (грибков, состоящих из одной клетки) и от зародышей более высших ступеней развития, вплоть до человеческого яйца и семенных телец, и по внешности является совершенно такой же, как независимые клетки в живом организме (кровяные тельца, эпителиальные клетки, клетки, выделяемые железами, почками и т. д.). (Маркс и Энгельс, Письма, стр. 108 — 110, Партиздат, 1932 г.)

Критика Энгельсом Дарвина

Борьба за существование. Прежде всего необходимо строго ограничить ее борьбой, происходящей от перенаселения в мире растений и животных, — борьбой, действительно происходящей на известной ступени развития растительного царства и на низшей ступени развития животного царства. Но необходимо строго отличать от этого те случаи, где виды изменяются, старые из них вымирают, а их место занимают новые, более развитые, без

наличия такого перенаселения: например, при переселении растений и животных в новые места, где новые климатические, почвенные и т. д. условия вызывают изменение. Если здесь приспособляющиеся индивиды выживают и образуют новый вид благодаря постоянно изменяющемуся приспособлению, между тем как другие, более устойчивые индивиды погибают и под конец вымирают, а с ними вымирают несовершенные промежуточные элементы, то это может происходить — и происходит фактически — без всякого мальтузианства, а если последнее и принимает здесь участие, то оно ничего не изменяет в процессе, в лучшем случае только ускоряет его. То же самое можно сказать о постепенном изменении географических, климатических и т. д. условий какой-нибудь данной местности (высыхание Центральной Азии, например); не важно, давит ли здесь друг на друга или нет животное или растительное население; вызванный изменением географических и т. д. условий процесс развития организмов происходит сам собой. — То же самое относится к половому подбору, где мальтузианство не играет совершенно никакой роли.

Поэтому и геккелевское «приспособление и наследственность» могут, помимо всякого подбора и мальтузианства, вызвать весь процесс развития.

Ошибка Дарвина заключается именно в том, что он в своем «Естественном подборе, или переживании наиболее приспособленных» смешивает две совершенно различные вещи:

1) Подбор благодаря давлению перенаселения, где прежде всего переживают, может быть, наисильнейшие, но где этими переживающими могут быть также и наислабейшие в известном отношении индивиды.

2) Подбор благодаря большей способности приспособления к изменившимся обстоятельствам, где переживающие лучше приспособлены к этим обстоятельствам

, но где это приспособление может быть в целом как прогрессом, так и регрессом (например, приспособление к паразитической жизни всегда регресс).

Суть же дела в том, что каждый прогресс в органическом развитии является в то же время и регрессом, ибо он фиксирует одностороннее развитие и исключает возможность развития во многих других направлениях.