Диалектический материализм

Камень можно передвигать, можно изменить его положение, но камню, как и всему неорганическому миру, равно как и растительному миру и низшим формам животных, неприсуща способность воспринимать процессы, которые с ними происходят; они лишены сознания. Только определённым образом организованная материя — вещество высшей нервной системы животных обладает способностью воспринимать, внутренне отражать, осознавать происходящие в ней и вне её процессы, т. е. выражать эти, подлежащие объективному изучению, процессы, происходящие в нервной системе особым образом, так, как они протекают для самого чувствующего и мыслящего существа. Объективные физиологические процессы в наших нервных центрах сопровождаются их внутренним субъективным выражением в форме сознания. То, что само по себе объективно, что есть некоторый материальный процесс, то для наделённого мозгом существа есть в то же время и субъективный, психический акт.

Само сознание тоже имеет длительную историю развития. Если низшие ступени животного сознания (инстинкты) связаны с развитием нервной системы у высших животных, то дальнейшее развитие сознания связано с переходом от животного к человеку, с развитием общественного труда, в котором создаются условия для развития человеческого мозга.

Вульгарный материализм считает, будто мысли или желания есть нечто вещественное, выделяемое мозгом, подобно тому, как жёлчь выделяется печенью. Такой взгляд совершенно искажает наши представления по этому вопросу. Мысли, чувства, волевой акт — не есть что-то, что можно измерить, взвесить, сдвинуть. Подобно тому, как округлости не свойственна тяжесть, а обе они — разные свойства одного и того же тела, так протяжение и сознание суть различные свойства материи. Воззрения материалистов древности, исходившие из того, что человеку присуща душа, состоящая из тончайшей материи, из круглых, гладких и подвижных огнеподобных атомов, относятся к младенческому периоду науки. Мы весьма далеки от подобного понимания психики. Ощущение и сознание есть внутреннее состояние

движущейся материи, есть особое свойство отражать протекающий в ней физиологический процесс, — неотделимое от объективного нервного процесса, но и не тождественное ему. Но мы не менее далеки от признания мышления особой духовной субстанцией, как этого хотят идеалисты.

Нет духа, особой мыслящей субстанции, а есть мыслящая материя, мозг. Сознающая, мыслящая материя есть специфическая качественно своеобразная материя, получающая своё высшее развитие вместе с развитием языка в общественной жизни человека. Мы не отождествляем высшие и низшие виды материальной организации, не отрицаем сознания и специфичности мыслящих существ. Но мы объясняем их как формы и исторический продукт развития материи

. Подчёркивая зависимость сознания от развития материального производства и связь сознания с развитием человеческой речи, Маркс и Энгельс писали ещё в своей ранней работе: сознание «не имеется заранее, как „чистое“ сознание. На „духе“ заранее тяготеет проклятие „отягощения“ его материей, которая выступает здесь… в виде языка… Язык подобно сознанию возникает из потребности сношений с другими людьми. Моё отношение к моей среде есть моё сознание. Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня»[148]. Сознание есть исторический продукт, неразрывно связанный с развитием общественного производства.

Диалектически-материалистическое решение проблемы сознания (так называемой психофизической проблемы) в корне отлично от лжемарксистских теорий механистов и меньшевиствующих идеалистов. Механисты, смыкаясь с некоторыми левобуржуазными течениями в психологии — с рефлексологической школой и американской школой биовихеризма (учение о поведении), по существу вовсе устраняют сознание. Они сводят сознание к физико-химическому, физиологическому процессу. Изучение поведения высших существ для них целиком и полностью исчерпывается объективно-физиологическим и биологическим его изучением. Механисты не понимают качественного своеобразия мыслящих, сознательных существ, не видят в сознании продукта общественной практики человека. Конкретно-историческое единство объекта и субъекта они подменяют их тождеством, односторонним, механистическим объективизмом. Особенно яркое выражение эта механистическая позиция получила в так называемом «енчменизме». Енчмен в своей книжке «Теория новой биологии» отождествил сознание с физиологическим процессом, ликвидировал тем самым по существу основной вопрос философии — об отношении мышления и бытия.