Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" К. Маркса

И если у Смита – Рикардо (и даже у Гегеля) чисто эмпирический синтез часто выдается за теоретический, если они постоянно выдают исторически преходящую форму явления за его внутреннюю структуру (за его вечную природу) и дедуктивно – из природы вещей – выводят оправдание самой грубой эмпирии, то метод Маркса выставляет строжайшие логические, философские преграды для подобных ходов мысли.

Дедукция и индукция, анализ и синтез оказываются могучими логическими средствами обработки эмпирических фактов именно потому, что они сознательно ставятся на службу исторического по существу подхода к исследованию, что они основываются на диалектико-материалистическом понимании объекта как исторически возникшей и развертывающейся системы особым образом взаимодействующих явлений.

Поэтому аналитический метод Маркса – метод, восходящий от целого, данного в созерцании, к условиям его возможности, и совпадает с методом генетического выведения теоретических определений, с логическим прослеживанием реального происхождения одних явлений из других (денег – из движения товарного рынка, капитала – из движения товарно-денежного обращения, в которое попадает рабочая сила и т.д.). Эта историческая по существу точка зрения на вещи и на процесс их теоретического выражения и позволила Марксу четко поставить вопрос о реальной субстанции стоимостных свойств продукта труда, о всеобщей субстанции всех остальных конкретно-исторических категорий политической экономии.

Но труд вообще, а конкретно-историческая форма труда была понята как субстанция стоимости. А в связи с этим по-новому встал вопрос о теоретическом анализе [219] стоимости по ее форме, – она предстала как конкретно-всеобщая категория, дающая возможность понять теоретически (вывести, дедуцировать) ту реальную конкретно-историческую необходимость, с которой стоимость превращается в прибавочную стоимость, в капитал, в заработную плату, в ренту и все другие развитые конкретные категории.

Иными словами, впервые был полностью раскрыт и проанализирован исходный пункт, отправляясь от которого, можно действительно развить всю систему теоретических определений предмета с логической необходимостью, отражающей необходимость реального генезиса товарно-капиталистической формации.

В чем заключался этот конкретный анализ стоимости по ее форме, тот самый анализ, которого недоставало Давиду Рикардо? Ответ на этот вопрос и должен дать нам ключ к пониманию способа восхождения от абстрактного к конкретному.

Процесс восхождения от всеобщего теоретического определения предмета к пониманию всей сложности его исторически развитой структуры (конкретности) предполагает конкретный и полный анализ исходной

, всеобщей категории науки. Мы видели, что недостаточная конкретность анализа стоимости у Рикардо предопределила и неуспех его замысла развить всю систему теоретических определений, построить все здание науки на одном, прочно и категорически установленном фундаменте, не дала ему возможности «вывести» даже ближайшую категорию – деньги, не говоря уже обо всем остальном.

В чем же заключается особенность анализа стоимости у Маркса, которая закладывает прочный фундамент теоретического синтеза категорий, дает возможность ему строжайшим образом перейти от рассмотрения стоимости к рассмотрению денег, капитала и т.д.?

Вопрос, поставленный так, сразу наталкивает логику на проблему противоречия в определениях вещи, на проблему, которая в конце концов и заключает в себе ключ ко всему остальному. В противоречии, как единстве и совпадении взаимоисключающих теоретических определений, Маркс и открывает разгадку конкретного и путей его теоретического выражения в понятии. К анализу этого пункта мы и перейдем. [220]

1 Маркс К.

Теории прибавочной стоимости, ч. II. Госполитиздат, 1957, с. 100.

2 Marx К. Grundrisse der Kritik der politischen "Okonomie (Rohentwurf). Moskau, Verlag f"ur fremdsprachige Literatur, 1939, S. 170.

Противоречие как условие развития науки

Логическое противоречие – наличие взаимоисключающих определений в теоретическом выражении вещи – давно занимало философию. Не было и нет ни одного философского или логического учения, которое в той или иной форме не ставило и по-своему не решало бы этот вопрос. Философию он занимал и интересовал всегда именно потому, что противоречие в определениях – это прежде всего факт, независимый ни от какой философии, факт, который постоянно и с роковой необходимостью воспроизводится в научном развитии, в мышлении человечества, в том числе и внутри самой философии. Более того, противоречие самым недвусмысленным образом обнаруживает себя как ту форму, в которой всегда и везде происходит движение, развитие мысли о вещах.