Диалог и другие истории

Свернув во двор он сразу обратил внимание на пожилого мужчину, лет семидесяти в шикарном белом костюме и шляпе. Он докуривал возле подъезда, бросил бычок на асфальт и раздавил его белыми кожаными туфлями, а потом, заметив такси, поднял руку вверх, показывая, что клиент — он.

— Добрый вечер. — мягким голосом поздоровался мужчина. — Это я заказывал.

— Присаживайтесь, прошу. — пригласил его Игорь Николаевич.

Мужчина сел на переднее сидение и пристегнулся.

— Куда вам?

— Я покажу. Выезжайте на Ленинский, в сторону МКАДа. Тут не далеко.

Автомобиль выехал со двора и начал движение по просьбе клиента.

— Как прошёл ваш день? Устали наверное? — поинтересовался мужчина.

— Спасибо, хорошо. Ехал как раз в таксопарк.

— Ах, простите, что пришлось вас выцепить. Просто иногда бывает так, что просто необходимо завершить начатое дело и приходится доставлять дискомфорт другим, как я сейчас вам.

— Что вы, всё в порядке. Это моя работа. Тем более, что вы у меня последний клиент.

— На сегодня?

— Надеюсь навсегда. Сегодня моя последняя смена. Выхожу на пенсию.

— О, поздравляю вас… Э-э-э…

— Игорь.

— Станислав.

— Очень приятно. Здесь прямо?

— Да-да, я подскажу когда свернуть. Всё таки вы устали. Не обижайтесь, я, в виду своей профессии вижу, когда человек устал.

— Позвольте поинтересоваться, что у вас за профессия?

— О, у неё очень длинное и скучное название. Можно сказать, что я смотрю на людей и делаю выводы. Если совсем вкратце. А вы… Вы же не всегда таксистом были. Дайте угадаю. Военный?

— Можно и так сказать. — старик немного сжал губы. — Но этой профессией я не горжусь. Быть таксистом гораздо спокойней.

— Конечно. Конечно. Горячие точки?

Игорь Николаевич ничего не ответил.

— Да это и не важно. Много ваших сослуживцев вернулось? Подопечных?

— Вы простите, Станислав. Это те воспоминания, которые мой старческий мозг хотел бы забыть.

— Понимаю. Понимаю. Скольких?

— Простите?

— Скольких вы сожгли заживо в той деревне?

Игорь Николаевич почувствовал как усилилось сердцебиение, а страх от вопроса из груди ударил в затылок.

— Мы знакомы с вами?! — неуверенно спросил он.

— Конечно. Ну точнее вы-то меня не знаете, а я в виду своей профессии, должен знать всех.

— Простите, я не могу вас довезти. Я позвоню в таксопарк и вам пришлют другую машину. Бесплатно.

Игорь Николаевич начал сбрасывать скорость и прижиматься к обочине.

— Ах, не стоит, Игорь Николаевич. Понимаете, мы с вами бы всё равно встретились. Земля круглая, а всё, что делает человек — рано или поздно к нему возвращается. Вы же понимаете?

Старик почувствовал что его словно гипнотизирует голос мужчины в белом костюме. Он вынужден ему подчиниться. Автомобиль продолжил движение.

— Так скольких, мой дорогой?

— Я не… — пот начал стекать с висков на щёки. — Я не… Я не знаю.

— 461. 114 детей, 342 женщины, остальные старики. Всех молодых уже забрали к тому моменту на фронт. Деревня жила фермерством. Обороны там толком-то и быть не могло. Вы и ещё четверо ваших друзей. Ворвались с автоматами против вил и кос. На доярок и престарелых пастухов.

— Задача была… — в полубреду говорил Игорь Николаевич. — Задача была зачистить… Зачистить…

— Пленных не брать? А мне казалось, что задача была заставить сотрудничать. Чтобы продукты шли в ваш гарнизон. Но вас не приняли, не так ли? Смелая, сильная гордая рыженькая головка в оборванных одеждах оказала вам отпор, а вместе с ней и другие. Её вы убили первой. Показательно. Жестоко. Но вам все равно отказали. Они сказали… Я не уверен точно, но… Они сказали «Мы предпочтём умереть, нежели служить вам, ублюдкам!». Не так ли? И вы сожгли всю деревню. Всех до едина. А, нет, вы оставили нескольких девушек… Не на долго.

— Что вы такое… Несёте… Я никого… Ничего…

— Нет-нет, вы — нет. Вы же человек моральных устоев. Потому вы прожили так долго. В отличии от ваших сослуживцев. Они умирали мучительной смертью. Раскаивались, но было уже поздно. Один — от рака простаты. Химиотерапия, потраченные в пустую деньги. Хоспис. Второй обанкротился и выпал из окна. Когда он летел вниз, осознал, какую ошибку он совершил. Захотел жить. Третий видел как погиб его ребёнок. И с этой картиной перед глазами погиб сам, буквально через минуту. Страшная авария. Четвёртый…

— Я знаю. Я хоронил каждого. Кто ты такой, чёрт тебя дери?! — сквозь страх и оцепенение спросил старик.

— Забавно, что вы упомянули чёрта…

— Я выполнял приказ. Война была. Ребята с ума сошли от всего увиденного. Я держался и держал их насколько мог.

— Вы не воспрепятствовали. Не пытались остановить их. Даже после… Ваш грех — он не забыт, дорогой Игорь Николаевич. Но вам дали шанс. Исправить всё. Я не знаю, почему он даёт вторые шансы. Некоторые этого не достойны. Но вам он дал. Ошибка ли? У вас хорошая семья, дети. Которые не знают что вы сотворили. Супруга же тоже не знала, не так ли? Вы молили. Молили о прощении. Многие годы. И знаете что… Наверное… Он вас услышал. Но молили и другие. Те немногие, кто вернулся с фронта и обнаружил тлеющие дома и трупы. Они тоже молили… О справедливости. Должно быть равновесие во всём.