Читаем Диалоги полностью

Сравнением он пользуется в «Государстве», сравнивая город с кораблем, народ – с капитаном, а правителей – с моряками, которые хотят подпоить капитана, чтобы иметь возможность делать все, что им заблагорассудится77. Метафора отличается от сравнения большей степенью воспроизведения природы того, чье подобие она создает, и подражания ей; сравнение же подражает в меньшей степени. Кроме того, метафора может служить именем самого предмета, а сравнение – нет; например, мы не ошибемся, назвав душу возничим, но кто назовет город кораблем? Причина этого – разная степень уподобления.

Индукцией Платон пользуется в «Алкивиаде», где говорит, что убеждающий одного может убедить также и многих и, наоборот, убеждающий многих может убедить и одного78. Это доказывается методом индукции: ведь геометр, убеждая одного, может убедить многих и он же, убеждая многих, может убедить, по всей очевидности, и одного.

К аналогии Платон прибегает в «Горгии», показывая, что искусство судьи так же относится к искусству софиста, как врачебное искусство к поварскому: подобно тому как врач, заботясь о благом и полезном, предписывает нужные лекарство и пищу, хотя бы они были очень неприятны, в то время как повар заботится только о приятном, начиняя кушанье разнообразными приправами, – точно так же искусство судьи приносит только пользу и благо, а риторика (которую он называет здесь софистикой) доставляет лишь приятное[79]. Эсхин, говорят, взойдя на трибуну, сказал как-то собравшимся слушателям: «Чего хотите вы? Что сказать вам? Чем угодить вам?»80 А доказал Платон свое утверждение с помощью аналогии, или пропорции: как первое относится ко второму, так третье относится к четвертому.

Арифметикой пользовался Платон в «Филебе», перечисляя шесть видов блага81.

Методом исключения он пользуется в «Тимее», выслеживая и отыскивая материю путем исключения одной за другой всех форм82.

Методом же добавления – в «Алкивиаде», где он решил выяснить, что такое человек: тело или душа или то и другое вместе, и доказал, что не тело и не совокупность души и тела, но душа сама по себе; затем он идет дальше и добавляет, что не всякая душа, т. е. не растительная, или неразумная, но лишь разумная; затем еще одно добавление: что человек занимает промежуточное положение между божественным и возникшим. Легко заметить, как по ходу рассуждения он привносил добавления в свое исследование.

Историю он использует в «Законах», рассказывая о событиях от потопа до войны с персами83.

Этимологию же – в «Теэтете»[84]

На этом мы закончим предварительные замечания к изучению философии Платона, изложенные нами в одиннадцати разделах:

• первый охватывает жизненный путь философа;

• второй – характер его философии;

• третий повествует о том, почему он стал писать;

• четвертый – почему применял диалогическую форму изложения;

• пятый – из каких частей состоят его диалоги;

• шестой – на каком основании нужно делить его диалоги на части;

• седьмой – как толковать названия диалогов;

• восьмой – каким способом передается содержание, или каково обрамление диалогов;

• девятый – как определить предмет диалога;

• десятый – какова последовательность диалогов;

• последний – какими способами поучения пользовался божественнейший Платон.

Конец введения в философию Платона


Перевод Т. Ю. Бородай и А. А. Пичхадзе.

В кн.: Платон. Диалоги. М.: «Мысль», 1986

XXXIV. ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Вечное

411

то, что существует во все времена: оно было раньше и не погибло ныне.

Бог

бессмертное существо, довлеющее себе в блаженстве: он – вечное бытие, причина рождения природы блага.

Становление

движение к бытию, причастность к бытию, поступательный шаг к тому, чтобы быть.

Солнце

b

небесный огонь, единственное, что может быть видимо одними и теми же [существами] от утренней до вечерней зари; это – звезда, зримая днем, существо вечное, одушевленное, величайшее.

Время

движение Солнца, мера пути.

День

путь Солнца от восхода к закату, свет, противоположный ночи.

Заря

начало дня, первое сияние, исходящее от Солнца.

Полдень

время, в которое тени, отбрасываемые телами, достигают наименьшей длины.

Вечерняя заря

конец дня.

Ночь

тьма, противоположная дню, похищение Солнца.

Судьба

путь от неведомого к неведомому и произвольная причина рокового деяния.

Старость

c

убыль одушевленности, совершающаяся с течением времени.

Дыхание

движение воздуха вокруг Земли.

Воздух

элемент, все движения которого в пространстве естественны.

Небо

тело, охватывающее собой все чувственные вещи, кроме самого высшего воздуха.

Душа

то, что само себя движет, причина жизненного движения существ.

Потенция

самодовлеющая творческая сила.

Зрение

способность различать тела.

Кость

мякоть мозга, уплотненная теплом.

Элемент

то, что объединяет и разъединяет все сложное.

Добродетель

d

Перейти на страницу:

Все книги серии Любимые книги Льва Толстого (С 20 до 35 лет):

Герман и Доротея
Герман и Доротея

В «Германе и Доротее» резко противопоставлены хаос, возникший в результате буржуазной революции, и мирное житье немецкого провинциального городка. В шестой песни один из эмигрантов, судья, рассказывает о том, что сначала весть о французской революции была встречена в близлежащих к Франции землях с радостью, ибо в ней видели надежду на осуществление великих идеалов свободы и равенства. «Вскорости небо затмилось…» Приход французских войск привел к важным переменам, но переворотом воспользовались темные силы, поднялась волна эгоизма, стяжательства, насилия. Все это усугубилось, когда потерпевшие поражение французы стали отступать. Отступая, они сеяли вокруг разрушение и смерть.В противоположность этой ужасающей картине жизнь глубокой немецкой провинции, стоящей в стороне от роковых событий, нарисована Гете в идиллических тонах.

Иоганн Вольфганг Гете , Иоганн Вольфганг Гёте

Поэзия / Проза / Проза прочее / Стихи и поэзия

Похожие книги

Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука
Иллюзия знания. Почему мы никогда не думаем в одиночестве
Иллюзия знания. Почему мы никогда не думаем в одиночестве

Человеческий разум одновременно и гениален, и жалок. Мы подчинили себе огонь, создали демократические институты, побывали на Луне и расшифровали свой геном. Между тем каждый из нас то и дело совершает ошибки, подчас иррациональные, но чаще просто по причине невежества. Почему мы часто полагаем, что знаем больше, чем знаем на самом деле? Почему политические взгляды и ложные убеждения так трудно изменить? Почему концепции образования и управления, ориентированные на индивидуума, часто не дают результатов? Все это (и многое другое) объясняется глубоко коллективной природой интеллекта и знаний. В сотрудничестве с другими наш разум позволяет нам делать удивительные вещи. Истинный гений может проявить себя в способах, с помощью которых мы создаем интеллект, используя мир вокруг нас.

Стивен Сломан , Филип Фернбах

Философия