Диалоги, которых не было

– Неужели так? Я, впрочем, телевизор не смотрю, да и нынешних писателей не знаю, предпочитаю классику. Однако дам команду, чтобы занялись этим вопросом, – и после паузы: – Я всё же думаю, что дело обстоит не так уж плохо. А вы сразу – «идиоты»…

Пытаюсь оправдаться, что называется, сгладить острые углы:

– На счёт идиотов я, возможно, был не прав, но в том, что воспитывают узколобых исполнителей, в этом полностью уверен.

Вижу, что он не согласен, мотает головой. Потом попытался опровергнуть:

– И что в этом плохого? Десяток узколобых вполне могут заменить одного интеллектуала. Правда, зарплату приходится платить, но с этим как-то справимся, – и вдруг снова прищурил глаз, словно бы угадав истинную цель моего визита: – Мне кажется, что у вас есть конкретная причина их за что-то ненавидеть. Думаю, если бы вас пару раз пригласили на телевидение в какую-то программу, тогда бы и с издательствами отношения наладились. Что ж, это мы устроим! Сейчас же позвоню Эрнесту или Добродееву.

Он уже потянулся к телефонной трубке, но я остановил:

– Спасибо, но мне это ни к чему. Писателю нужно одно – чтобы читали его книги. А красоваться перед публикой… этим пусть занимаются другие.

– Тогда давайте назначим вас директором издательства.

– Ой, что вы! Такая работа не по мне.

– Ну вот опять… А кто же будет поднимать русскую литературу? Кстати, в декабре мы собирали совет по культуре и искусству. Решили увеличить финансирование Литинституту. Ваше мнение?

– На мой взгляд, писатель – это не профессия. Это состояние души. Невозможно научить писать так, как Юрий Олеша или Фёдор Достоевский. Человек должен сам испытать многое из того, о чём он пишет. Писатель должен быть любителем, если иметь в виду любовь к литературе.

– Так что, Литинститут не нужен, можно закрывать?

– Да нет, пусть будет. Но будущий писатель должен учиться сам. Начать нужно с русских классиков, попытаться найти что-то близкое по духу, по литературному языку, по стилю изложения. Но результата можно добиться только упорной работой, доводя до совершенства то, что выходит из-под пера.

Он задумался и вот вроде бы нашёл нужное решение:

– Послушайте, а как вам пост министра?

– Вы издеваетесь, что ли? Какой из меня начальник? Да я на второй день загнусь от этих бесконечных резолюций, совещаний, заседаний…

– Вы правы, такая работа не всякому по силам. Но похоже, вы считаете, что нынешний министр культуры не справляется?

– Он делает то, что ему поручено.

– Значит, опять я виноват, – криво усмехнулся президент. – А может, всё-таки попробуете?

– Спасибо, нет.

– Господи, так что же с вами делать?

– Да отпустите, христа ради! – пробормотал я.

– Вы верующий?

– Если вы о том, что проповедует церковь, то нет. Я верую, но по-своему. Например, верю в силу разума русского человека. Надо только помочь ему реализовать свои возможности.

Он снова задумался, а потом и говорит

– Вы знаете, я имел удовольствие встречаться с одним писателем, теперь его с нами уже нет. Так вот и он упрекал меня в том, что слишком мало внимания уделяю культуре, что нужно всерьёз заняться поиском талантливых писателей и драматургов.

– Я с ним полностью согласен.

– Ну, если так, вам и карты в руки!

– Хотелось бы помочь, но…

– А давайте я назначу вас советником по литературе. Правда, у меня уже есть советник по культуре…

– Это тот, что стережёт усадьбу Льва Толстого?

– Он самый! Жаль, что в литературе не силён, это довольно странно при его корнях. Как-никак праправнук классика!

– Да, плодовитый был писатель. Зачем только в проповедники подался?

– Ну, ладно! Речь тут не о Толстом, – он махнул рукой, словно бы закрывая эту тему, – Так как же, пойдёте в мою администрацию служить?

Нет уж, обойдёмся без начальников! Но как бы помягче это сделать, чтобы не обиделся?

– Так ведь я служу! Родине, Отчизне, как могу.

Уже когда выходил из Кремля через Боровицкие ворота, подумал: тяжело ему, но ведь сам же виноват. А всё потому, что надеется на узколобых. Главное, чтобы приказы выполняли от сих до сих, а остальное для него уже не важно. Вот Сталину нужны были интеллектуалы, в том числе хорошие писатели, а этот пытается обойтись без них. Что ж, вольному воля… А людям-то как жить?

Вообще-то с давних пор для поиска ответа на такой вопрос были предназначены кухонные посиделки. Там предпринимались отчаянные попытки решить краеугольные проблемы бытия. Однако итог подобных разговоров был заранее известен – похмелье на следующее утро, причём вне зависимости от того, к какой «интеллектуальной прослойке» принадлежали участники этих застолий – к писателям, артистам или сотрудникам МВД. Всё зависело от их способности здраво рассуждать, делать правильные выводы и уверенности в том, что никто из присутствующих не сочинит донос. За примерами далеко ходить не надо.