Диалоги о математике

Архимед. Это трудно объяснить популярно, если не прибегнуть к аналогии. Математическая модель действительной ситуации — это нечто подобное тени на экране разума.

Гиерон. Мне кажется, твоя философия — полная противоположность философии Платона. Он говорит, что реальные вещи — это тени идей, ты же, если я правильно понял значение твоих слов, говоришь, что идеи — тени действительности.

Архимед. Эти две точки зрения не так далеки друг от друга, как кажется. Платон был озадачен соответствием между математическими идеями и действительностью. Он думал, что главная цель философии — объяснить это соответствие. До этого пункта я согласен с ним полностью. Я не согласен с его объяснением. Но он по крайней мере ясно видел проблему и пытался разработать один из логически возможных ответов. Однако, я думаю, нам нужно оставить философию и вернуться к действительности. Я слышу, кто-то стучит в дверь. Пойду открою.

Гиерон. Позволь мне сделать это. Должно быть, прибыл мой гонец с ответом Марцелла. Вот донесение.

Архимед. Каков же ответ Марцелла?

Гиерон

. Прочти сам.

Архимед. «Марцелл посылает свои приветствия царю Гиерону и извещает, что он завоюет Сиракузы до полнолуния. Тогда царь Гиерон поймет, что римлянин держит свое слово».

Гиерон. Что ты теперь думаешь об этом?

Архимед. Его греческий действительно неплох. Что касается содержания, то оно такое, какого я и ожидал.

Гиерон. Верно, твое предсказание было так же правдиво, как если бы ты нашел его своим методом.

Архимед. Итак, наконец мы знаем, чего ожидать.

Гиерон

. Я должен идти. Я хочу немного поспать. Завтра необходимо подготовиться к новой атаке. Спасибо за интересный разговор.

Архимед. Я получил большое удовольствие. У меня не часто бывает возможность поговорить о современной математике. Спасибо еще раз за удивительный поднос.

Гиерон. Рад, что он понравился тебе. Спокойной ночи, мой друг. Я думаю, ты тоже нуждаешься в отдыхе.

Архимед. Спокойной ночи, мой государь. Я не буду спать. Я хочу закончить письмо к моему другу Досифею Пелузиумскому о моих самых последних открытиях. Сейчас римский флот ушел, но послезавтра, возможно, римляне вновь установят блокаду, поэтому завтра, очевидно, некоторые корабли покинут гавань. Я хочу воспользоваться удобным случаем. Он может быть последним.

Диалог о языке книги природы

^{Галилей}

Торричелли

. Позвольте мне представиться, синьора. Я — Эванджелиста Торричелли, ученик аббата Кастелли.

Синьора Никколини. А, так вы — тот самый молодой человек, который написал восторженное письмо и назвал себя последователем Коперника и Галилея?

Торричелли. Многие из нас, молодых людей, мечтают о подобном пути. От аббата Кастелли я услышал о новой работе, которую начал писать учитель, и хочу поговорить с ним.

Синьора Никколини. Разве вы не знаете, что Галилей — узник Святейшего суда. Вопреки обыкновению ему разрешили жить здесь, в доме моего мужа, только потому, что великий герцог Тосканский очень просил об этом. Мой муж, посланник великого герцога, обещал никого не допускать к Галилею.

Торричелли. Никто не знает, что я пришел, — за мной не следили.

Синьора Никколини. Хорошо, но только потому, что я уверена — пожилому человеку приятно поговорить с тем, кто разделяет его идеи. Из-за отсутствия других слушателей он иногда рассказывает о своей новой работе мне, но я не всегда понимаю его. Сегодня он в замечательном настроении, потому что впервые хорошо спал ночью после многих бессонных педель. Идите за мной. Если кто-либо вдруг увидит вас, мы скажем, что вы мой родственник и пришли навестить меня.

Торричелли

. Спасибо, синьора, вы оказываете мне большую честь.

Синьора Никколини. Сюда, пожалуйста… Синьор Галилей, я привела гостя, которому вы будете рады, Эванджелисту Торричелли.

Галилей. Конечно, я очень рад. Как прекрасно, что ты не побоялся навестить старика, подозреваемого в ереси.

Торричелли. Я и мои друзья считаем вашу книгу о двух великих космических системах[5] своей Библией. От аббата Кастелли я слышал, что сейчас вы работаете над новой книгой, которая превзойдет все, что было когда-либо написано по механике. Я пришел узнать хоть что-нибудь о ней.

Галилей. Я давно собирался написать эту книгу. Несколько месяцев назад я наконец начал работать над ней, но моя работа была прервана, так как меня вызвали сюда, в Рим, на суд инквизиции. С тех пор у меня не было времени написать ни строчки. Однако я не желаю ничего другого, только бы закончить эту книгу, в которой я соберу все знания о движении. Это будет, конечно, лучшая из моих работ. Но я очень боюсь, что не смогу довести ее до конца. Даже если я одержу победу в борьбе, к которой меня вынудили, это будет Пиррова победа, так как у меня не хватит сил закончить свою книгу.

Торричелли. Я был бы рад узнать что-нибудь о ее содержании.