Диана, Купидон и Командор

POST SCRIPTUM. Кстати, Дзелия на следующей неделе будет выступать в театре! У нее мужская роль: сын мадам Баттерфляй. И ты подумай: ей даже не постригли волосы! Везет же некоторым, черт побери…

Глава седьмая,

в которой наша героиня сбегает из дома

До этого Диана никогда не спала на полу. Она часто видела в фильмах, как люди спят на земле или даже на голых скалах, укутанные лишь грубой конской попоной, и по утрам они обычно жаловались на онемевшие руки и ноги, но в общем чувствовали себя очень даже неплохо.

Так что она тоже сможет. Тем более Приска нашла где-то в углу гаража старый свернутый матрас и помогла ей расстелить его на полу.

– Так тебе будет хоть немного мягче. Я постараюсь принести и одеяло, если Антония не заметит. А если не смогу, то приволоку тебе все мои теплые кофты и пальто…

– И не забудь шапку и варежки, – добавила Розальба. – Здесь так холодно… На дворе ноябрь!

– И ведро, если тебе нужно будет… ну сама знаешь, – проговорила Элиза. – Бутылка воды и пачка печенья, если вдруг захочется поесть среди ночи.

Пока было лишь четыре часа пополудни. На выходе из школы, как только они оказались достаточно далеко от любопытных ушей, три подруги, кипя возмущением, выслушали рассказ бедной Дианы.

– Это все из-за меня! – переполненная угрызениями совести, воскликнула Розальба.

– Да какое там из-за тебя… Мама Дианы только и поджидала удобного случая, чтобы довести до конца то, что уже задумала! – возразила Элиза. Потом внимательно всмотрелась в Диану: – Но тебе действительно идет, с таким объемом на затылке. Правда! Я не врала в записке.

– До того как ты влюбилась в Кочиса, как ты хотела подстричь волосы? – вмешалась Розальба, стараясь приуменьшить размеры трагедии. – Как у твоей кузины Сильваны?

– Слушайте, не надо меня убеждать, что я получила то, чего сама хотела, – возмутилась Диана. – Я давно передумала, и мама прекрасно это знала. Она не должна была так поступать. Это удар ниже пояса! Какое она имела право?

– Хочешь, мы заявим на нее в полицию? – недолго думая предложила Элиза. Из всех четырех она была самой чувствительной относительно того, что касалось несправедливости, и совершенно не переносила самовластия взрослых. Ее бабушка никогда не поступила бы с ней так, как мать Дианы, и ее дяди тоже. Они всегда спрашивали ее мнения и считались с ней с тех пор, как ей исполнилось два года и они взяли ее в свой дом после смерти родителей. – Ее следовало бы отправить в тюрьму, твою маму, – повторила она. – Если ты хочешь заявить на нее в полицию, я пойду с тобой.

– Да ни к чему это не приведет, – вмешалась Приска. – Помните, когда синьора Сфорца отрезала в классе косы Аделаиде Гудзон? Я спросила тогда у моего деда, и он ответил, что по закону лишь две части человеческого тела можно отрезать безнаказанно, потому что они все равно отрастут: ногти и волосы. Если бы учительница отрезала ей тогда палец, то ее могли бы посадить в тюрьму, потому что никто не имеет права отрезать пальцы, носы или, например, уши. Даже свои собственные. Это запрещено законом. Но волосы и ногти можно.

Если это сказал дедушка Элизы, то ему можно было верить: он был адвокатом.

А значит, не имелось никакой другой возможности отомстить за несправедливость, кроме как сбежать из дома. В этом сходились мнения всех четырех. Это стало делом принципа.

– Да, но куда? – задала самый главный вопрос Приска, у которой уже имелся некий опыт побега из дома, когда она была маленькой. И все из-за того, что Элиза решила, что дядя Леопольдо ее больше не любит. Но потом выяснилось, что это было всего лишь недоразумение, и отсутствие Приски оказалось таким коротким, что ее бабушка его даже не заметила.

Но Диана решила уйти из дома надолго. Бесспорно, она не могла вернуться на виллу «Верблюд», пока волосы ее не отрастут хотя бы до плеч. Где можно было спрятаться на все это время? И на какие деньги жить? Ее единственным способом заработка, как мы знаем, была карточка кинотеатра, но она не могла ею воспользоваться – иначе ее немедленно бы нашли. И подруги тоже не могли заменить Диану в ее походах в кинотеатры, потому что карточка была выписана на ее имя.

– Об этом позаботимся мы, – заявила Приска. – Я утащу ключи от второго гаража, того, где раньше стояла машина дедушки. В него никто никогда не заходит, и он может послужить тебе отличным убежищем. Там даже есть окошко в сад, но стекла такие пыльные, что снаружи ничего не видно.

– Мы каждый день будем приносить тебе еду, – горячо добавила Элиза. – Пусть каждая из нас станет притворяться, что голодна до смерти, и будет незаметно прятать то, что останется в тарелке.

– Фу, какая гадость, есть объедки! – запротестовала Диана.

– Так ты же теперь бродяжка, а они едят все, что придется. И, конечно, мы будем приносить тебе хлеб, печенье, шоколад – то, чего еще никто не трогал, никакие не объедки…