Диана. Жизнь, любовь, судьба

Чарльз не догадывался, что внимание публики теперь привлекают не только его общественные обязанности, но и личное поведение. Диану всегда обвиняли в том, что она не понимает своего долга перед монархией. На самом деле, это было вовсе не так. Несмотря на все несчастья в личной жизни, она относилась к обязанностям принцессы Уэльской очень серьезно. Скорее подобные обвинения следовало бы предъявить Чарльзу, который никак не мог связать свое стремление к Камилле и растущую неприязнь к супруге, матери будущего короля, с общественными обязанностями наследника трона. Постепенно он превращался в своего дядю Дэвида – а ведь лорд Маунтбаттен предупреждал его, что это плохой пример! Внешне Чарльз был очень похож на отца и «почетного деда», но по характеру – и даже по мелким движениям! – он все больше напоминал непутевого Эдуарда VIII. Он даже запонки теребил так же, как Дэвид, и точно так же, как он, постоянно поправлял галстук. Как и Эдуард VIII, Чарльз был склонен жалеть себя, страшно обижался на шуточки в свой адрес, терпеть не мог отца и превыше всего ставил свою страсть к «любимой женщине», не задумываясь о будущем монархии и об ожиданиях народа.

И все же трудно не испытывать к Чарльзу симпатии – ведь в том году в королевской мыльной опере ему досталась роль злодея. Пенни Джунор, автор биографии Чарльза, увидевшей свет в июне 1987 года, долго беседовала с принцем. Выступая на ВВС Radio 4, она говорила, что Чарльз «потерял уверенность» и впал в отчаяние, оттого что «жена окончательно его затмила». Она называла его «самым одиноким человеком на земле», который «не получает поддержки даже от собственной жены». Закончила выступление Пенни Джунор выводом: «Принц женился не на той женщине».

Журналистка Линда Ли-Поттер опубликовала статью под броским заголовком: «Она – великолепная жена, так почему же они пытаются уязвить ее?» В статье говорилось, что Чарльзу крупно повезло – а вместе с ним повезло и всему английскому народу. Критики упрекали Диану в недостаточной интеллектуальности, но она обладала качествами, жизненно важными для женщины, занимающей подобное положение. Она была обаятельна, отличалась развитой интуицией, обладала обостренным чувством долга и здравым смыслом. К тому же у нее было отличное чувство юмора. Критикам Дианы журналистка отвечала: «Достаточно увидеть Диану рядом с людьми старыми и больными или с детьми и сразу становится ясно, что поведение ее абсолютно искренне…»

Занимаясь благотворительностью, Диана представляла монархию именно такой, какой ее хотели видеть люди. Она соединила королевскую семью с английским народом на личном уровне, повторив успех королевы-матери. Благотворительная деятельность Дианы (сотрудничество с детским фондом «Барнардос» и программой «Помощь пожилым людям») широко освещалась в прессе. Занятия же Чарльза – охрана окружающей среды, городское строительство и современная архитектура – не привлекали внимания таблоидов. Его деятельность считалась причудами «странного принца». Диана, куда бы ни отправились супруги, всегда затмевала своего мужа. Когда королевская чета посетила Северную Ирландию после террористических актов боевиков ИРА, фотографы снимали только Диану.

В 1987 году популярность монархии резко упала. Поведение младших представителей королевской семьи никоим образом не улучшало ее публичный имидж. Эндрю, Ферджи, Эдвард и даже Анна приняли участие в весьма фривольной телевизионной передаче. На пресс-конференции после шоу Эдвард устроил настоящий скандал: его обидело отсутствие энтузиазма у журналистов. Проделки с зонтиками, устроенные Ферджи и Дианой на скачках в Аскоте, также произвели неблагоприятное впечатление. Прочная, идеально функционирующая машина, которую королева тщательно отлаживала с момента своей коронации в 1953 году, пошла трещинами, когда журналисты окончательно уверились в своем праве испытывать ее на прочность. Они отлично знали, что, сколь бы чудовищные обвинения ни выдвигали их газеты, ответ дворца будет одним и тем же: «Без комментариев». Катастрофическое состояние брака Чарльза и Дианы потрясло монархию до самого основания. Официальные представители дворца знали, что слухи справедливы, но у них не было выбора – оставалось лишь хранить молчание.