Диаспора

Символ испытал различные способы связывания, применил разные теоретические предпосылки, отыскивая наиболее осмысленное... и вдруг до сознания сироты дошло, что гражданин «Иносиро» имитировал четвертого гражданина.

Проникнувшись этим откровением, инфотропный орган попытался заставить четвертого гражданина, в свою очередь, сымитировать гражданина «Иносиро».

Четвертый гражданин воскликнул:

- Я сирота! Я сирота! Я даже не знаю, как я выгляжу!

Гражданин «Габриэль» указал на четвертого гражданина и

произнес:

- Онона сирота!

- Да, онона сирота, - устало согласился с ним гражданин «Иносиро». - Но почему до него все так ме-е-е-дпенно доходит?

Вдохновленное успехом и движимое указаниями инфотроп-ного органа, новорожденное попыталось сызнова запустить игру «Онона — ?», на сей раз используя ответ «сирота» для четвертого гражданина. Другие приняли его выбор, и вскоре слово это оказалось сцеплено с символом четвертого гражданина. Когда трое друзей сироты покинули ближайшее окружение, четвертый гражданин остался на месте. Но интересных неожиданностей от четвертого гражданина сирота добиться не смогла. Поэтому, поприставав немного без особого успеха к некоторым другим гражданам, новорожденное вернулось в библиотеку.

К тому времени навигатор ввода уже освоил простейшую применяемую в библиотеке схему индексации данных, и когда инфотропному органу оказалось недостаточно немедленно присутствующей информации, чтобы восстановить оборванные фрагменты полуразмытых образов, оставшихся в окружении, он послал навигатор ввода в библиотеку — поискать локации, относящиеся к четырем загадочным линейным словам из языка граждан: Иноси-ро, Габриэль, Бланка и Сирота. За каждым из этих слов тянулись индексированные потоки данных, хотя ни один из них как будто бы не имел отношения к самим гражданам. Сирота уже видела множество картинок с плотниками, ассоциированных со словами «Габриэль» или очень похожим на него «Гавриил». Зачастую у этих плотников были крылья. На основе этих закономерностей удалось построить целый символ, но сходство с покрытым золотистым мехом гражданином получилось лишь отдаленное.

Сирота много раз отдалялась от рекомендованного инфотроп-ным органом направления поиска — старые, застрявшие в памяти адреса из библиотеки оттягивали на себя навигатор ввода. Как-то, просматривая сценку, в которой участвовало хмурое плотницкое дитя, державшее пустой деревянный горшок, сирота устала и решила на время переместиться на более привычную территорию. На полпути туда емей попалась сценка со взрослым плотником, который наклонялся над перепуганным львенком и поднимал его на руки.

Львица лежала на земле у егоё ног, неподвижная, вся в крови. Плотник потрепал львенка по голове.

- Бедная маленькая ятима.

Что-то в этой сценке приковало внимание сироты.

— Ятима, — прошептало новорожденной библиотеке. — Ятима.

Оно никогда прежде не слыхало этого слова, но звучание его

затрагивало какие-то струнки в егоё естестве.

Львенок замурлыкал.

- Моя бедная маленькая сиротка, - нараспев повторил плотник.

Сирота разрывалась между библиотекой и пространством, где фонтан бил летающими поросятами к оранжевому небу. Временами там оказывалась троица егоё друзей, а иногда и другие граждане задерживались поиграть с новорожденным. Но чаще там был только четвертый гражданин.

Четвертый гражданин редко оставался неизменным между посещениями форума — как правило, его иконка отображала самое захватывающее изображение, какое довелось видеть сироте в библиотеке за предшествующие килотау. Все же егоё было несложно выделить. Сирота установила, что четвертый гражданин остается видимым, только если пару навигаторов развести по разным каналам восприятия. Каждый раз, как сирота навещала окружение, онона немного удалялась от себя и проверяла реакцию четвертого гражданина. Иногда тот подверстывал свою иконку нужным образом, приближая ее к специфическим воспоминаниям, тонко подстраивал в согласии с эстетическими предпочтениями, заложенными в сети классификации входящих данных при первом прогоне через несколько десятков изначальных генокодовых полей. Потом становился плотнее или, напротив, размывался последующим потоком данных. Случалось сироте имитировать и плотника, виденного с детенышем львицы на руках: был он высоким и стройным, с глубоко-черной кожей и коричневыми глазами, облачен в пурпурную накидку.

Однажды гражданин, которому соответствовало обозначение «Иносиро», с притворным участием сказал:

- Бедная маленькая сиротка, у тебя до сих пор нет имени.

Сирота вспомнила сцену со львенком и отозвалась:

- Бедная маленькая Ятима.

- Hy наконец-то, - откликнулся покрытый золотистым мехом гражданин.

C тех пор все стали называть четвертого гражданина «Ятима». Они так часто выкликали это обозначение и так с ним носились, что новорожденное постепенно привыкло к нему и стало ассоциировать с символом так же прочно, как некогда - «Сироту».

Сирота смотрела, как гражданин, которому соответствовало обозначение «Иносиро», триумфально выкрикивает, обращаясь к четвертому гражданину: