Дьявол и Дэниэл Уэбстер

Роджер и она, самое начало, первые годы, рождение Роджера-младшего. Дом на Эджхилл-роуд, с узкой длинной полкой для декоративных тарелок в столовой, слезы, когда уезжали оттуда, потому что казалось, что больше они никогда не будут так счастливы, и напрасно, а дом был неудобный. Ревность к Милли Болдуин – как глупо! – те ужасные танцы в загородном клубе, где Роджер напился, и даже они уже не казались настолько ужасными. Странное нагромождение годов бума, крах, тяжелые времена, Роджер возвращается домой после самоубийства Тома Колдена – с тем самым выражением на лице. Дженнифер. Джоан. Дома. Люди. События. И постоянно заголовки в газетах, голоса по радио вдалбливают, вдалбливают – «нет стабильности, беда, катастрофа, нет стабильности». Но из-за этого отсутствия стабильности они любили и рожали детей. Из-за отсутствия уверенности, чтобы вздохнуть свободнее хотя бы на час, они занимались строительством и время от времени обретали покой.

Да, нет никаких гарантий, думала она. Гарантий нет. В молодости кажется, что есть, а их нет. И все же я сделала бы вновь то же самое. Еще немного – и нашей супружеской жизни исполнится двадцать лет.

– Да, вот и я всегда говорю Роджеру, – машинально произнесла она.

Полковник Крэндолл улыбнулся и продолжил. А он еще довольно хорош собой, отметила она, – как бывают хороши брюнеты, вот только сильно лысеет. У Роджера седины немного, и волосы все еще густые и непослушные. Ей нравилось, когда у мужчин сохранялись волосы. Помнится, как давным-давно она что-то такое думала о голосе полковника Крэндолла, но так и не смогла вспомнить, что же думала о нем. Она приметила белое пятнышко у поворота лестницы, но промолчала. Халат теплый, и, если Дженнифер не заметят, скоро она прокрадется обратно в спальню. Не то что Джоан.

Внезапно она встрепенулась: миссис Дорвард, сидящая ближе к Роджеру и противоположному концу стола, упомянула зоопарк. Миссис Шарп знала, что это означает: зоопарк, новые здания, новый инспектор по строительству, и мистер Уайтхаус до самого конца ужина будет распространяться о своих излюбленных политических претензиях. На чудесный миг она встретилась взглядом с Роджером. Мистер Уайтхаус уже откашливался. Но Роджер понял намек. Роджер их спасет. Она увидела, как он сделал левой рукой знакомый еле заметный жест, и почувствовала, как он вдруг подчинил себе вечеринку. Каким молодым и смешливым казалось его лицо при свечах!

– Кстати, мне вспомнилась одна из наших любимых историй, – уже начинал он.

Она откинулась на спинку стула. Глубокое чувство удовлетворения охватило ее. Он расскажет историю о муравьеде, и даже если кто-то из присутствующих знает ее, им придется послушать и посмеяться, ведь он так хорошо рассказывает. Она улыбнулась, предвкушая торжествующее «это Эдвард!» А если мистер Уайтхаус и после этого не угомонится, она сама расскажет историю о Джоан и лейке.

* * *

Дженнифер прокралась обратно в темную спальню.

– Ну? – послышался нетерпеливый шепот с другой кровати.

Дженнифер протяжно вздохнула. Перед ее мысленным взором возник освещенный стол, накрытый для ужина, – многоцветный, блистающий, необыкновенный, величественное предзнаменование, средоточие роскоши и тайны, вспоминать которое предстоит еще много дней. Как же сделать так, чтобы Джоан увидела его таким же, каким видела она? И вообще, Джоан еще малышка.

– Да никто меня не заметил, – скучающим голосом отозвалась она. – Но формочки были, и больше ничего… ах, да: папа опять рассказывал историю о муравьеде.

Выпуск Шлюпа Фэрчайлда[43]

Пожелав доброй ночи сыну, Тому Друри и остальным, Лейн Паррингтон спустился по ступеням клуба «Лист» и на минуту остановился, вдыхая ночной воздух. Он произнес речь, которую его просили произнести, а он тщательно подготовил, но теперь гадал, не получилась ли у него в итоге все та же банальная речь давнего выпускника. В его намерения это не входило, но когда начинаешь излагать мысли на бумаге, невольно впадаешь в привычный стиль и принимаешься выражать озабоченность и рассуждать об угрозе бастионам и американском образе жизни.

Однако он искренне обрадовался, получив приглашение, а прислали его заранее, за три месяца. Это кое-что значило даже для Лейна Паррингтона из «Юнайтед инвестментс» – любопытно, как крепки оказываются давние узы. Он был награжден правительствами двух иностранных держав и отказался от министерского поста, у него имелся дом в Виргинии, дом на Лонг-Айленде, ферма в Вермонте и большая квартира с видом на реку. Его отплытие в Европу сопровождалось заявлениями, снимками и статьями в еженедельных новостях и журналах. И все же он был доволен, когда ему предложили выступить на ежегодном ужине студенческого клуба колледжа, где он учился. Конечно, как было известно всем членам, «Лист» – не просто клуб. Когда Лейн Паррингтон только вступил в него, как сейчас вступил его сын, речь произносил сам госсекретарь.