Дьявол и паж

— Свинья? Что ж, верное определение, вот только, что стряслось с твоей грамматикой, милая?.. Как замечательно, что ты выплеснула на него кофе! Какая же ты отчаянная, дорогуша! А как зовут эту свинью? Сен-Вир? О, я хорошо его знаю. У него не волосы, а истинное пламя. А таких неприятных глаз я не видела больше ни у кого. И что он хотел от тебя, душенька?

Леони передернула плечами.

— Не знаю. А Монсеньор ничего не говорит.

— Так ты знаешь, Джастин? Впрочем, можно было бы догадаться! Наверняка ты затеял какую-то дьявольскую интригу. — Ее светлость с шумом захлопнула веер. — Пора и мне вступить в игру! Не то ты, Джастин, еще напугаешь дитя своими безумными выходками.

— Твоя забота о безопасности моей воспитанницы весьма трогательна, но, полагаю, я сам способен защитить Леони.

— Разумеется! — Леони рассмеялась. — Разве я не принадлежу Монсеньору? — Она взяла его милость под руку.

Ее светлость прищурилась и глянула на Руперта. Тот поймал взгляд сестры и понимающе усмехнулся. Леди Фанни порывисто вскочила и заявила, что надо проследить за багажом.

— По правде говоря, гостиница вряд ли вместит твой скарб! — ухмыльнулся Руперт. — А где же ты будешь спать, Фанни?

— Да хоть на чердаке! — легкомысленно ответила ее светлость. — Впрочем, вполне возможно, мне предложат конюшню. Это было бы очень романтично, настоящее приключение!

— Надеюсь, у нас не возникнет необходимости подвергать тебя такому тяжкому испытанию, — вмешался его милость. — Гастон перенесет мои вещи в комнату Руперта. А ты займешь мою комнату.

— Дорогой, это будет чудесно! Леони, покажи мне дорогу. Право, дитя мое, ты хорошеешь с каждым днем! — Ее светлость обняла Леони за талию, и они удалились.

— Ей-богу, ну и заварушка! — вздохнул Руперт, когда дамы скрылись за дверью. — Фанни, конечно, ужасно забавна, но неужели она поедет с нами?

— Полагаю, у Эдварда найдется что сказать по этому поводу.

— Не знаю, почему Фанни выбрала такого зануду! А ты, Джастин, помнится, поощрял нашу сестрицу.

— Мой милый мальчик, именно потому что Эдвард зануда, я и поощрял Фанни. Мне казалось, что лишь такой благопристойный человек, как Марлинг, способен вразумить нашу безумную сестрицу. К тому же у него водятся деньги.

— Так-то оно так, но, по правде говоря, от улыбки Эдварда молоко киснет и мухи дохнут! Так Фанни едет с нами в Париж?

— Похоже, иного выхода нет. Впрочем, лучшей хозяйки дома не найти.

Руперт изумленно посмотрел на брата.

— Ты что, собираешься устраивать приемы, Джастин?

— И роскошные приемы, Руперт. Это будет весьма утомительно, но как опекун Леони я имею вполне конкретные обязательства.

Руперт привстал в кресле и отрывисто произнес:

— Можешь рассчитывать на мое присутствие, Джастин.

— Я польщен, — насмешливо поклонился его милость.

— Но… ты разрешишь мне присоединиться к вашему обществу? — жалобно спросил юноша.

— Ты придашь особый колорит моему дому, — растягивая слова, ответил Эйвон. — Да, мальчик мой, ты можешь к нам присоединиться, при условии, что будешь вести себя хорошо и воздержишься от попыток отплатить нашему дорогому другу его же монетой.

— И я не вправе вызвать его на дуэль? — недовольно пробурчал Руперт.

— Дуэль? Фи, Руперт! Как это грубо. Можешь с чистой совестью предоставить графа мне, у меня куда более деликатные манеры. Поверь, я никогда не забуду, что этот негодяй проделал дыру в моем ближайшем родственнике. Он заплатит сполна!

— Бедняга! — с чувством выдохнул Руперт. Он поймал взгляд Эйвона, и улыбка сбежала с его лица. — Боже мой, Джастин, неужели ты так сильно ненавидишь его?

— Ба! — воскликнул его милость и осекся. — Похоже, я подцепил у дитяти это словечко. Мой милый Руперт, разве гадюку ненавидят? Нет, но всякий, кому она встретится на пути, поспешит размозжить ей голову. И вот так же я раздавлю графа.

— За тот случай, что произошел с тобой двадцать лет назад? — ошарашенно спросил Руперт.

— Нет, мой мальчик, хотя та давняя история все еще жива в моей памяти.

— Значит, за то, что он сделал с Леони?

— Да, за то, что он сделал с Леони, — тихо повторил его милость. — Ты не ошибся.

— За этим кроется нечто большее, — уверился Руперт.

— Гораздо большее, — согласился Эйвон, лицо его окаменело. Помолчав, он добавил: — Напомни мне, мой мальчик, что я должен тебе бриллиантовую булавку. Насколько я помню, это был камень редкостной красоты?

— Ты сам подарил его много лет назад!

— Интересно, что это тогда на меня нашло? — осведомился его милость. — Наверное, ты тогда "грелся в лучах моего одобрения".

Глава XXIII

Мистер Марлинг дает себя убедить

На следующее утро леди Фанни потребовала завтрак в постель. Только она собиралась полакомиться горячим шоколадом, как раздался стук в дверь. Ее светлость неохотно отставила чашку с вожделенным напитком, сорвала с головы ночной чепец, взбила волосы, критически осмотрела себя в зеркальце и только тогда пригласила войти. Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Леони.

— А, это ты, дитя мое! Господи, неужто ты собралась в такую рань на верховую прогулку?