Дьявол и паж

— Их я предоставляю тебе. Разумеется, должны присутствовать мадам дю Деффан и герцогиня де ла Рок. — Леди Фанни прикрыла глаза. — Джастин, милый, торжественно клянусь, что все, кто хоть что-нибудь значит в высшем свете, явятся на наш бал! Чудесно! Я так и рвусь в бой! Да все придут из одного лишь любопытства! — Она вскочила и устремилась к дверям. На пороге леди Фанни оглянулась. — Джастин, а что ты скажешь о туалетах для Леони?

— Твой вкус меня вполне устраивает, милая Фанни.

— Ох, до чего же все чудесно! Мне кажется, будто у меня появилась дочь, хотя, слава богу, у меня ее нет! Туалеты Леони должны быть роскошны или скромны?

— Она моя воспитанница, Фанни.

— Тебе понравится, Джастин! Боже мой, я так не волновалась с тех пор, как ты возил меня в Версаль. Дом надо проветрить. В некоторых комнатах целые залежи пыли. Чтобы привести все в порядок, нужна целая армия слуг. Но уверяю тебя, ради бала я готова горы свернуть. — Леди Фанни счастливо рассмеялась. — Станем устраивать вечера для избранных, карточные игры, а как-нибудь закатим большой званый прием. Мы наделаем столько шуму, что Париж долго еще будет вспоминать наш приезд! — И ее светлость выпорхнула из библиотеки, полная решимости воплотить эти грандиозные планы в жизнь.

Его милость улыбнулся и принялся за письмо Давенанту.

С этого момента жизнь в особняке на улице Святого Гонория забурлила. Дом заполонили модистки, кружевницы, портнихи, учителя танцев и coiffeurs[92]. Слуги были отправлены на штурм комнат, много лет простоявших взаперти. По дому деловито сновали десятки людей. Его милость дома почти не бывал. Он усиленно вращался в свете, распространяя повсюду весть о своем возвращении. Руперту было поручено сеять сплетни в парижском обществе. Едва оправившись от ранения, его светлость поспешил в игорные дома, где в свойственной ему небрежной манере принялся рассказывать о новом капризе своего высокомерного брата. Красота Леони от этих описаний ничуть не пострадала; Руперт усиленно намекал на существование некоей тайны, связанной с юной воспитанницей его милости. Без особого труда юноша уверил всех и вся, что принц Конде и герцог де Ришелье спят и видят, как бы попасть на бал к герцогу Эйвону. Париж гудел, как взбудораженный улей. Не прошло и двух недель, как леди Фанни пришлось засесть в кабинете, чтобы разобрать огромную почту. Парижский свет рвался на бал в особняк на улице Святого Гонория.

— Это будет роскошный бал! — то и дело восклицала ее светлость. — Разве я не говорила, что к нам явится весь Париж?

И лишь Леони не принимала участия во всеобщем бедламе. Она уныло терпела уроки танцев и суету портних, но при каждом удобном случае норовила улизнуть в библиотеку. Как-то раз она застала там Эйвона. Девушка остановилась в дверях и печально взглянула на его милость. Герцог поднял взгляд, отложил перо и протянул ей руку.

— Что, ma fille?

Она подбежала к нему и опустилась на колени.

— Монсеньор, меня это пугает!

Эйвон ласково коснулся медных волос девушки.

— Что тебя пугает, дитя мое?

Леони сделала неопределенный жест.

— Все! В доме толчется столько важных людей, все вокруг так заняты. У меня даже нет времени поговорить с вами, Монсеньор.

— Тебе это огорчает, дитя мое?

Леони наморщила лоб.

— Ah, quant `a sa…[93] Меня это волнует, Монсеньор… и да, мне это очень нравится. Но все так напоминает Версаль… Помните, я вас там потеряла. Он был таким большим и великолепным.

— Дитя мое… — Его милость заглянул девушке в глаза. — Я всегда рядом. — Эйвон ободряюще улыбнулся. — Думаю, дитя мое, это мне следует бояться, что я тебя потеряю. Я представлю тебя свету, и ты больше не захочешь быть рядом со мной.

Леони энергично затрясла головой.

— Нет, Монсеньор, нет! Я люблю веселье и шум, мне нравится бывать на балах, но я очень быстро устаю от всего этого, и каждый раз хочется убежать к вам. Только рядом с вами я чувствую себя в безопасности. Вы понимаете?

— Прекрасно понимаю, — ласково ответил его милость. — Я тебя не подведу, дитя мое.

— Я знаю, Монсеньор. — Леони вложила свою руку в его ладонь и едва слышно вздохнула. — Зачем вы все это устраиваете?

— У меня есть на то немало причин, дитя мое. Тебе не стоит забивать ими голову.

— Хорошо, Монсеньор, — покорилась Леони. — Какими далекими мне кажутся те времена, когда я жила с Жаном и Шарлоттой.

— Надеюсь, ты скоро их забудешь, ma mie. Это был всего лишь дурной сон.

— Bien, Монсеньор, — девушка приникла головой к его плечу.

Тем же вечером прибыл Хью Давенант. Гостю сообщили, что герцог обедает. Хью вручил лакею плащ со шляпой и без доклада прошел в столовую, откуда доносился оживленный разговор.