Дьявол и паж

— О! — с сомнением протянула Леони. — Значит, я должна вести себя с ним учтиво?

— Крайне учтиво, дитя мое. И помни, мы приехали сюда, чтобы немного отдохнуть. Мы ничего не знаем ни о похищении, ни о снадобьях, ни даже… о свиньях. Ты умеешь притворяться?

— Конечно, Монсеньор! Но станет ли граф притворяться?

— У меня есть все основания полагать, что Сен-Вир последует твоему примеру.

— Почему, Монсеньор?

— У этого человека имеется тайна, и он подозревает, что его секрет мне известен. Если эта тайна выплывет наружу, граф будет опозорен, а потому он постарается сделать вид, будто ничего не произошло. Мы с ним словно скрестили шпаги, правда, я сражаюсь при ярком свете, а он тычется в потемках.

— Я поняла! — весело воскликнула Леони. — То-то он удивится, обнаружив вас здесь, n'est-ce pas!

— Скорее всего, да, — согласился Эйвон и налил два бокала бургундского. — Дорогая, я пью за твое благополучное освобождение.

— О, благодарю вас, Монсеньор! А мне за что выпить? — Леони задумчиво склонила голову. — Voyons, я просто выпью за моего дорогого господина!

— Весьма лаконично, — усмехнулся его милость. — Гастон? A la bonne heure![81] Гастон, ты немедленно возвращаешься в Эйвон.

Лицо слуги вытянулось.

— Хорошо, Монсеньор.

— Доставишь это письмо моей кузине Генриетте. Обратно вы вернетесь вместе.

Гастон повеселел.

— Кроме того, ты должен наведаться к милорду Меривалю и захватить одежду милорда Руперта. Ясно?

— Всю одежду милорда Руперта, Монсеньор? — в ужасе спросил Гастон.

— Абсолютно всю. Захвати также камердинера его светлости. Да, чуть не забыл, привези камеристку мадемуазель Леони.

Гастон растерянно моргнул.

— Хорошо, Монсеньор, — сказал он, сделав над собой усилие.

— "Серебряная королева" к твоим услугам, до Портсмута вы доберетесь каретой. — Его милость бросил слуге туго набитый кошелек. — В Портсмуте разыщи кобылу некоего мистера Манверса.

— Bon Dieu! — пробормотал Гастон. — Хорошо, Монсеньор, я разыщу кобылу мистера… Марлинга.

— Ты выкупишь животное. — Второй кошелек полетел вслед за первым. — Цена значения не имеет. Отвезешь кобылу в Кросби-холл и выразишь благодарность от лица милорда Руперта. Все понятно?

— Да, Монсеньор, — уныние на лице Гастона переросло во вселенскую скорбь.

— Bien. Сегодня, как мне кажется, среда. Ты вернешься не раньше понедельника. А теперь пришли ко мне конюха. Можешь идти.

Через несколько минут появился конюх.

— Ваша милость звали меня?

— Звал. Через час, друг мой, ты выезжаешь в Париж.

— Хорошо, ваша милость.

— Известишь несравненного Уолкера о моем приезде и отправишься обратно, захватив большую дорожную карету, маленькую дорожную карету и легкий фаэтон для милорда Руперта. Подготовь смену лошадей в Руане, Тэне и Понтуазе. Одну ночь я проведу в Руане в гостинице "Золотой петух".

— Будет исполнено, ваша милость. На какой день заказывать гостиницу?

— Понятия не имею. Но по прибытии мне понадобятся четыре спальные комнаты, отдельная гостиная и комната для слуг. Надеюсь, я достаточно ясно выразил свои пожелания?

— Да, ваша милость.

— Тогда все.

Конюх поклонился и вышел.

— Voyons, — заметила Леони, устраиваясь в кресле у камина. — Мне нравится, как вы раздаете приказания направо и налево! А в ответ лишь — "Хорошо, Монсеньор", "Да, Монсеньор".

Эйвон расхохотался.

— За всю жизнь у меня был только один слуга, который осмелился оспаривать мои приказания.

— Вот как? — Леони подняла на него наивный взгляд. — И кто же этот нахал, Монсеньор?

— Некий Леон, паж.

Глаза Леони сверкнули, но она тут же смиренно потупилась.

— Tiens! Как же он посмел, Монсеньор?

— Это на редкость отчаянный субъект, — усмехнулся Эйвон, разглядывая девушку.

— Правда? Он вам нравился, Монсеньор?

— Дорогая, ты слишком назойлива.

Девушка рассмеялась и тряхнула головой.

— Это вовсе не комплимент. — Его милость сел напротив Леони. — Ты слышала, что я послал за твоей дуэньей?

— Да. — Леони скорчила гримасу. — Но ведь она не приедет раньше понедельника? Зачем мы отправляемся в Париж?

— Париж — это только начало, — задумчиво ответил Эйвон. — Твое образование почти закончено. Пора представить тебя высшему свету.

— Меня, Монсеньор? Vraiment? Думаю, это будет fort amusant[82]. И я поеду к Вассо?

Его милость нахмурился.

— Нет, ma fille, к Вассо ты не поедешь. Постарайся забыть о существовании подобных мест.

Леони изумленно взглянула на герцога.

— А Мезон Шурваль?

— Я и туда тебя брал? — его милость нахмурился еще больше.

— Да, Монсеньор, но вы велели мне дожидаться в вестибюле.

— Значит, кое-какое представление о приличиях у меня сохранилось. Я настоятельно рекомендую тебе забыть о существовании Мезон Шурваль. Кстати, интересно было бы узнать о твоих впечатлениях от этого заведения?

— Их почти нет, Монсеньор. Думаю, это не очень хорошее место.

— Ты права, дитя мое. Это очень дурное место, да и я был ему под стать, раз потащил тебя туда. Это не тот свет, которому я хочу тебя представить.

— Расскажите же, Монсеньор! — взмолилась Леони. — Я буду ходить на балы?

— Конечно, ma belle.

— А вы будете танцевать со мной?