Дьявол не любит ждать

Масштабы производства просто поразили Бонда. Здесь работало около пятисот человек: они закладывали сырье в перегонные кубы, заряжали центрифуги или стояли у упаковочных конвейеров.

— Если бы вы увидели людей, у которых просто снесены лица, — развивал Горнер свою мысль, — буквально срезаны с костей и разворочены пулями… Если бы вы увидели людей, которые держат в руках собственные кишки или пытаются засунуть в дыру в животе собственную печень… Тогда вы осознали бы необходимость разработки самых сильных анальгетиков, способных заглушить любую боль.

Они подошли к тому месту, где одна стеклянная галерея пересекалась с другой.

— Вот с этой стороны вы можете видеть оборудование, с помощью которого мы получаем маковый экстракт разной степени очистки, который становится сырьем для болеутолящих и анестетиков. Кодеин, дигидрокодеин, петидин, морфин и так далее. Часть продукции мы перевозим через Персидский залив в Бомбей, а оттуда доставляем в страны Дальнего Востока, Австралию и Океанию. Другая часть поставляется на мою фабрику под Парижем, а затем в Америку и другие западные страны. Еще некоторое количество, хотите верьте, хотите нет, поступает прямо через Советский Союз — в Эстонию. В Париже и Бомбее полученные химикаты подвергаются дальнейшей очистке и обработке, а затем превращаются в порошки, жидкости, таблетки — все, что требуется на местных рынках. Разумеется, патентованные и торговые названия, как и упаковка лекарств, произведенных в Париже и Бомбее, различаются. Государственные службы здравоохранения и частные клиники переводят деньги за наши препараты на счета в офшорных банках, и никто не в состоянии отследить все эти операции. Иначе меня тотчас же обвинили бы в монополизации рынка. Но на самом деле раненый, находящийся в полевом госпитале где-нибудь в Нигерии, получает то же самое наркотическое вещество, что и пациентка частной клиники в Лос-Анджелесе. Отличия заключаются только в упаковке и торговой марке. Но оба лекарства поступают отсюда, из этого самого цеха.

— А как насчет конкуренции? — спросил Бонд.

— Мои продукты вполне конкурентоспособны по сравнению с теми, что производят компании, давно присутствующие на рынке, поскольку у меня очень низкие производственные затраты — особенно на рабочую силу. Эти люди работают на меня практически бесплатно.

— Бесплатно?

— Не за деньги. Они все — наркоманы. Мы находим их в Тегеране, Исфахане и Кабуле. Некоторых привозим из Багдада и еще более отдаленных мест. Из Турции. Они работают по двенадцать часов в день и получают за это воду, рис и героин. Спят они прямо на песке. И они никогда не убегут отсюда.

— Вы даете им героин? — спросил Бонд.

— Он дешевле опиума и действует намного сильнее. До прибытия к нам они, как правило, сидят на опиуме, но мы быстро их перестраиваем: посадить на более сильный наркотик не составляет большого труда. Это дает и еще одно преимущество: им вполне хватает одной дозы в день. Они выстраиваются в очередь, как маленькие дети, чтобы получить свою инъекцию. Видели бы вы их блаженные детские лица.

Горнер повернулся и сделал несколько шагов дальше по галерее.

— А здесь, в этой части цеха, мы делаем героин. Согласитесь, разница в технологиях и оборудовании небольшая, с первого взгляда и не заметишь. Это потому, что я единственный производитель героина в мире, который поставил изготовление этого вещества действительно на промышленную основу. Производство обезболивающих и героина на одной технологической линии позволило мне значительно сократить накладные расходы. Порошок, который мы получаем на выходе с этой линии, производится с такой же эффективностью, как таблетки и жидкие препараты, которые мы изготовляем на другом конвейере. Одна часть нашей продукции применяется в больницах скорой помощи в Чикаго и Мадриде, а другая распространяется в темных переулках парижских пригородов или в негритянских гетто Лос-Анджелеса. И позволю себе с удовлетворением добавить, Бонд, она находит все больше потребителей на развеселых улочках старой доброй Британии, в лондонском Сохо или в Манчестере. Конечно, я в курсе, что проданный мною товар перекупщики иногда смешивают с амфетаминами, или с крысиным ядом, или с пестицидами. Но согласитесь, это уже не моя вина и ответственности за это я нести не могу. Как только Шагрен списал товар со счета, я теряю интерес к проданному продукту — но не к тому, какое действие он оказывает.

Рабочие находились буквально в нескольких футах под галереей. Все они были в серых рубашках и свободных брюках, вроде тех, что выдали Бонду. Каждый работал чрезвычайно старательно, особенно когда чувствовал приближение одного из надзирателей; охранники не имели огнестрельного оружия: им вполне хватало кнутов и немецких овчарок устрашающего вида, которые злобно натягивали хрупкие и непрочные на вид поводки-цепочки.