Дьявол по соседству

- Возможно. Я знала, что поступаю неправильно, но не могла остановиться. Будто мною кто-то командовал. Знаю, звучит глупо, но будто Дьявол заставлял меня делать это, или что-то еще. Вот на что это было похоже. А когда это прошло, я просто расплакалась. Я была напугана, очень напугана. Казалось, будто я была одержима, охвачена чем-то. Звучит глупо, но ощущение было именно таким.

Луис вздохнул.

- Это не глупо, Мейси. Но это беспокоит.

Так и есть. Казалось, будто я была одержима, охвачена чем-то. Конечно, это было субъективное впечатление Мейси, но если Эрл прав, если он прав, то одержимость - это не какая-то фантазия, вроде дьявольского влияния иди даже не совсем контроль сознания, а нечто присущее человеческой природе. Нечто древнее и абсолютно злое.

- Наверное, мне все равно, что происходит, лишь бы только я снова не слетела с катушек, - сказала Мейси.

- Возможно, сейчас ты иммунна, - сказал Луис.

- А что насчет тебя?

- Не знаю. Я не знаю, почему это не добралось до меня. Но раз так, то, может быть, оно не добралось и до многих других людей?

Может быть. Он надеялся, что у него иммунитет. В конце концов, может же быть так, что если это какой-нибудь генетический импульс, древнее запечатление, то оно может выводиться из определенных слоев человечества или может не срабатывать в определенных людях?

Он надеялся, что так и есть.

Ибо его пугала мысль о превращении в некоего первобытного зверя. Мысль, что он может "заразиться", может стать таким же, как Дик Старлинг.

Потому что, если это случится... что будет с Мейси?

Луис отогнал от себя эту мысль, пытаясь убедить себя, что Эрл Гулд всего лишь старый маразматик, чей мозг размяк от многочисленных исследований и чтения разных безумных книг.

Но он ни капли не верил в это...

35

В начале девятого, когда Розмари Киттери, мать Шэннон Киттери - старой приятельницы Мейси - пыталась закрыть магазин одежды "Кей Энд Джи", что на Мэйн-стрит, в дверь вошли трое мужчин, у которых были другие мысли. Она вешала табличку "ЗАКРЫТО", когда они ворвались, едва не сбив ее с ног.

Вот вам и изысканные манеры.

Розмари сразу же поняла, что совершила грубейшую ошибку, не закрывшись в четыре, или даже в пять. В городе происходили разные вещи. Возможно, вы, как Розмари, могли бы убедить себя в обратном, но, как говориться, чтобы судить о пудинге, нужно его попробовать. "Пудингом" в данном случае были двое копов в грязной, потрепанной форме. У третьего форменная рубашка была расстегнута, а голая грудь и лицо разрисованы чем-то похожим на кровь. Боевая раскраска, как у фанатичного война Кайова, готового погибнуть в битве.

Розмари сглотнула, с трудом подавив крик.

- Добрый вечер, - сказал самый старший из мужчин. У него были белые волосы и искривленный рот, похожий на идеальный полумесяц, обращенный кончиками вниз. - Извините за вторжение, мисс...

- Киттери, Розмари Киттери, - слабым голосом произнесла она, не зная, что еще ей добавить. Но она понимала, что ей нужно сохранять спокойствие. Не показывать страха. Все трое были сумасшедшими, но ей придется вести себя так, будто это не так - Какая-то... какая-то проблема?

- Она хочет знать, есть ли какая-то проблема, - сказал разрисованный воин, высокий мускулистый парень с пустыми глазами. - Разве не здорово?

Другой коп, невысокий и толстый, со свинячьей мордой, лишь покачал головой. - На этой работе чего только не увидишь.

Седовласый коп проигнорировал их.

- Я - сержан Уоррен, - сказал он. - Эти двое - Шоу и Коджозян. Не обращайте на них внимания. Эта парочка больных ублюдков не стоит того. - Вы... будьте настороже.

- Да, смотрите в оба, - сказал Шоу.

Коджозян усмехнулся. - Сержант прав, мэм, я если завожусь, становлюсь настоящим гребаным комиком. Теряю над собой контроль, люблю распускать руки, понимаете? Иногда трогаю людей за всякие неприличные места. Вот такой я озорник.

- Господи, - сказал Шоу, - ты же ее пугаешь. Ей совсем не надо знать про это. Не обращайте на него внимания, мэм.

Розмари, худощавая сорокалетняя блондинка, охранившая фигуру университетской чирлидерши, пару раз моргнула большими голубыми глазами.

- Не буду, - произнесла она.

 Боже милостивый, посмотри на их глаза.

 Только посмотри на их глаза.

В них будто появилось то, чего там раньше не было.

- Вы оба, заткнитесь, - сказал Уоррен. - Мы здесь по делу. Если кто-то и наложит лапу на эту "телку", то это буду я. - Он улыбнулся ей. - Без обид, мэм.

Ничего хорошего здесь не было.