Дьявол против кардинала

В конце августа Гастон собрал в Орлеане около семи тысяч всадников и тоже выступил в поход. Людовик передал армию, занимавшую оборону на Уазе, под совместное командование своего брата и Суассона, дав им в наставники старика Ла Форса. Уже в сентябре французы отбросили испано-германские войска за Сомму и осадили Корби. Суассон, Ла Форс и Шатильон хотели штурмовать крепость; Людовик сомневался. В октябре зарядили дожди, в армии началась эпидемия какой-то болезни, которую солдаты называли «чумой», даже в ставке короля умерло пять человек. Гастон тоже высказался за штурм. Людовик предоставил им действовать, велев Ришелье снабжать осаждающих всем необходимым. Девятого ноября французы, по колено в воде, пошли в атаку под градом вражеских пуль. Крепость капитулировала! На следующий день гарнизон покинул ее, оставив все пушки и продовольствие. «Это рука Провидения!» — в экстазе воскликнул Ришелье. «Это моя старая гвардия, — пожал плечами Людовик. — Молодые бы разбежались».

Кардинал приехал из Парижа и с триумфом вступил в отвоеванный город. В тот же день на главной площади казнили двух нотаблей, подозреваемых в сговоре с врагом.

— Скольких теперь еще схватят? Скольких посадят в Бастилию? — мрачно сказал Гастон, когда ему сообщили о казни.

Ему вдруг стало страшно. Еще совсем недавно кардинал выглядел побитой собакой, а теперь, когда опасность миновала, вновь смотрит победителем. Его боятся, перед ним заискивают. И никто не знает, что когда Ришелье приезжал в королевскую ставку, на него готовили покушение. Или знают?..

У Гастона застучало в висках. Планы убийства строил его новый фаворит граф де Монтрезор со своим кузеном, служившим Суассону. Кого они успели посвятить в свой заговор? И не поторопятся ли теперь вчерашние заговорщики донести обо всем кардиналу? Нетрудно догадаться, кого тогда запишут в главные виновники, тем более что Суассон упорно не желает породниться с Ришелье, всячески уклоняясь от брака с его любимой племянницей — госпожой де Комбале. Год назад в Венсенском замке умер Пюилоран, а сейчас, как говорят, там готовят апартаменты для «важной птицы». Надо предупредить Суассона!

Девятнадцатого ноября оба сокомандующих покинули армию: герцог Орлеанский выехал в Блуа, а граф де Суассон — в Седан, к герцогу Бульонскому.

Неожиданный отъезд обоих принцев заставил Людовика встревожиться. В Блуа поскакали гонцы с заверениями в том, что Гастону не о чем беспокоиться. Тем временем герцог Бульонский воспринял приезд Суассона как сигнал к действию. Он тотчас связался с королевой-матерью; Суассон отправил своего фаворита Александра де Кампьона к герцогине де Шеврез, чтобы «все подготовить», ждали только прибытия Гастона, и тогда можно выступать. Но тот не приехал: в феврале к нему в гости нагрянул старший брат с женой, прихватив с собой — на всякий случай — две тысячи солдат.

Гастон махнул на все рукой: в конце концов, ему не нужна была корона, он просто хотел жить в свое удовольствие. Людовик уплатил его долги и дал денег на перестройку замка в Блуа; он даже обещал признать его брак с Маргаритой Лотарингской, если тот будет снова заключен во Франции. Пока «маленькая Анжелика» тосковала в Брюсселе, ее супруг утешался в разлуке с хорошенькой дочкой местного мещанина — Луизон Роже…

Луиза поднялась с подушек, приблизилась к королеве и присела перед ней в реверансе.

— Ваше величество, прошу вас, выслушайте меня, — произнесла она звенящим голосом.

Все разговоры прекратились. Король удивленно обернулся.

— Говорите, дитя мое, — милостиво разрешила Анна.

— Ваше величество, я решилась, и ничто не заставит меня переменить мое решение, — заговорила Луиза, волнуясь. — Я прошу у вас позволения покинуть двор и удалиться в монастырь.

Фрейлины зашептались, прикрываясь веерами; Мари де Отфор обменялась торжествующим взглядом со своей подругой Шемеро. Король был как громом поражен.

— Разумеется, дитя мое, я не смею противиться воле Отца небесного, раз он призывает вас служить ему, — ласково проворковала Анна. Людовик был готов ее убить.

Луиза снова поклонилась и отошла в сторону. Разговоры возобновились, словно ничего и не случилось. Девушка все еще была здесь, но ее уже не замечали, как будто ее и не было.

Людовик, ловко лавируя, приблизился к ней.

— Одумайся, что ты делаешь! — прошипел он.

— Все решено, ваше величество; так будет лучше для всех, — тонким голоском отвечала Луиза.

— Ты не можешь бросить меня, — Людовик встал вполоборота, чтобы никто не видел его лица. — Ты нужна мне, я не смогу без тебя жить!..

Луиза смотрела на него недоверчиво. В ее больших наивных глазах застыл немой вопрос: правду ли он говорит? Но что тогда значит…

— Вы скоро уедете на войну, я все равно не смогу быть с вами, — прошептала она, опустив голову. — А здесь, без вас…

— Хорошо, — сдался Людовик, — поговори с моим духовником, отцом Коссеном. Он даст тебе добрый совет. Но что бы он ни сказал… — король запнулся. — Дождись моего отъезда…

Он побыл еще несколько минут, затем простился с королевой и ушел.