Дьявол в бархате

Перед зеркалом кто-то сидел на дубовом стуле спиной к профессору. Но он не мог видеть лица, так как узкая спинка стула, обитая желтым узорчатым материалом с рядами маленьких круглых дырочек, загораживала ему зеркало.

Фентон лишь понял, что это женщина, так как ее длинные черные волосы свободно опускались на плечи, прижимаясь к спинке стула. Казалось, незнакомка поджидала его, так как даже не шевельнулась при щелканье запора и скрипе открывающейся двери.

На мгновение профессор испугался, что увидит ее лицо, чувствуя, что в этом случае рухнет последний барьер между его собственной жизнью и происходившим двести пятьдесят лет назад.

Но женщина не дала Фентону времени задуматься над этим, даже если бы он того хотел. Она поднялась, отодвинула стул и повернулась к нему. Несколько секунд профессор смотрел на нее в тупом изумлении.

— Мэри! — воскликнул он.

Глава 2

Скандальное поведение двух леди

— Ник! — ответила женщина, произнеся это короткое слово с какой-то странной интонацией.

Звук собственного голоса нервировал Фентона, и поэтому он продолжал молча смотреть на женщину. Мэри Гренвилл никогда в жизни не называла его Ником. И тем не менее, это был ее голос. Более того, невзирая на различия — от едва заметных до… скажем, шокирующих — Фентон скорее ощущал, чем знал, что это Мэри.

Так как профессор привык смотреть на девушку с высоты своего роста, ему было досадно обнаружить, что она всего на полголовы ниже его. Теперь его рост, должно быть, около пяти фунтов шести дюймов. А Мэри ни в каком смысле не выглядела ребенком. То, что Фентон заметил явственные свидетельства этого, весьма его напугало.

Девушка стояла перед ним, завернувшись в искусно скроенный, хотя чем-то испачканный халат из желтого шелка, отороченный белым мехом на рукавах и воротнике. При тусклом пламени свечи ее белая кожа выглядела туманной и дымчатой, какой она показалась ему вчера вечером.

Мэри слегка запрокинула голову. Улыбка и взгляд ее серых глаз вызывали у Фентона смутное беспокойство.

Внезапно он решил, что понял все.

— Мэри! — заговорил профессор, используя обычное современное произношение. — Мне не приснился этот разговор прошлым вечером, а ты сочувствовала мне искренне, а не из вежливости. Ты перенеслась в прошлое вместе со мной!

Но это оказалось неправильным подходом.

Женское кокетство моментально исчезло. Девушка испуганно отпрянула от него.

— Ник! — воскликнула она, словно умоляя прекратить глупые шутки. — Ты говоришь по-английски, как какой-то черномазый! Если ты спятил, так перенеси свое внимание на какую-нибудь другую женщину!

Слушая ее речь, Фентон вспомнил записанные им граммофонные пластинки. С помощью зафиксированных фонетически пьес и писем того времени стало возможным реконструировать тогдашнее произношение. Профессор часто имитировал его, забавляя своих коллег в Кембридже.

Взяв себя в руки, он отвесил девушке куда более глубокий и изысканный поклон, чем это мог бы сделать сэр Николас Фентон.

— Если это не слишком обеспокоит вас, мадам, — сказал он, подражая ее произношению, но выговаривая слова более мягко, — могу я попросить вас объясниться?

Девушка отлично его поняла, но подход вновь оказался неправильным.

— Безумец! — закричала она, задыхаясь от гнева и словно стараясь в него плюнуть. — Вино и шлюхи вышибли у тебя мозги, как у милорда Рочестера![8]

«Должно быть, я сущий дьявол!» — с тревогой подумал профессор Фентон. Однако он наконец нашел верную тактику.

— Придержи свой язык! — внезапно заорал он. — Тело Христово! Неужели нужно визжать, как рыбная торговка, если мужчина обращается с тобой с придворной галантностью?

Правая рука женщины, поднятая, словно для защиты, безвольно опустилась. Огонек свечи колебался среди теней. Откинув назад черные вьющиеся волосы, женщина выпрямилась. Выражение ее лица стало робким и умоляющим, в глазах появились слезы.

— Прости меня! — взмолилась она, ничуть не напоминая недавнюю тигрицу. — Я расстроилась, что ты поместил меня напротив спальни твоей жены, и едва помню, что говорила.

— Ты сказала, что я пьян или спятил! — продолжал бушевать Фентон, довольный хорошим исполнением своей роли.

— Дорогой, я признаю, что была неправа!

— А я, со своей стороны, признаю, что вел не слишком праведную жизнь. Ну ничего, мы еще можем все исправить. А сейчас, — смеясь, предложил он, — давай притворимся, что начинаем все сначала, что мы с тобой никогда не встречались и не знаем друг друга. Кто вы такая?

Длинные ресницы молодой женщины удивленно приподнялись, затем вновь опустились. Выражение ее лица стало слащавым и хитрым.

— Если вы не знаете меня, сэр, — улыбаясь, ответила она, — значит, меня не знает ни один мужчина на земле!

— Чума на всех мужчин на земле! Как ваше имя?

— Я Мэгдален Йорк, кого вы, будучи в хорошем настроении, называли Мег. А кто такая Мэри?

Мэгдален Йорк…