Дьявол

Такого рода истории дают понятие лишь о самых легких способах искушения: дьявол в них дает греху лишь первый толчок, а до конца он уже сам докатится силой собственной тяжести. Но иногда планы дьявола удивительно сложны, тонки и дальновидны, и тогда он занимается ими с терпением и прилежанием, достойными лучшего применения. Вот история, весьма популярная в средние века и записанная впоследствии также Бернардом Джамбуллари.[11]

Однажды дьявол, приняв вид младенца, добился того, что его взяли в монастырь, прославленный своей святостью. Аббат, добрый человек, дал ему образование. Мальчик учился с величайшей легкостью, был прекрасного нрава и вел себя так хорошо, что в монастыре не могли им нахвалиться. Когда мальчик вошел в возраст, он, к великой радости всей братии, вступил в духовное звание, а когда, несколько лет спустя умер старый аббат, то — по единогласному избранию — настоятелем сделался его приемыш. Но в самом скором, времени монастырь стал падать и ослабевать в уставе. Новый настоятель слишком, сытно кормил братию, легко давал отпуски из монастыря и покровительствовал сношениям своих монахов с монахинями одной близстоящей женской обители. Слухи об этих соблазнах дошли до папы, и он послал ревизорами двух монахов, прославленных святой жизнью. Очутившись под судом и следствием, дьявол предпочел снять многолетнюю маску и в один прекрасный день, при всем честном народе, провалился сквозь землю, В Дании, Германии, Англии одинаково известна история дьявола–монаха по имени Руус, Рёш или Рауш (Ruus, Rusb, Rausch): поступив в один монастырь поваром, он семь лет развращал аббата и братию отчаянным сводничеством, был принят в орден и кто знает, каких бы еще мерзостей натворил, если бы не попался.

Черт настолько хитер, что иногда избирает для искушения дорогу, ведущую в сторону, как будто совсем противоположную тем целям, которых он достигает. Бывало, что, наметив своей жертвой какого–нибудь благочестивца, он не только не беспокоил его обычными своими светскими соблазнами, но, наоборот, старался изо всех сил укрепить его на аскетической дороге, внушал ему преувеличенно молиться и умерщвлять плоть свою и даже просвещал его совершенным знанием Священного Писания, пример чего можно видеть в жизни св. Норберта, епископа Магдебургского. У нас в России подобное же рассказывает Патерик Печерский о св. Никите.

«Явившийсяся в виде ангела дал ему совет оставить молитву и заниматься только книгами, а на себя принял молиться за него и молился в виду его. Скоро стал Никита прозорливым и учительным. Он послал сказать Изяславу: ныне убит Глеб Святославович в Заволочье, пошли скорее сына твоего Святополка на новгородний престол». Как сказал он, так и исполнилось. Глеб точно был убит в 1078 г. мая 30 дня. Это оправдавшееся прозрение обратило внимание всех на Никиту: князья и бояре стали приходить к нему, чтобы слушать наставления его и предсказания. Никто не мог сравниться с ним в знании книг Ветхого Завета; он знал их на память, но книг Нового Завета он чуждался. По этой последней странности поняли, что он обольщен. Любовь отцов не могла быть равнодушной к несчастью брата. Игумен и подвижники печерские пришли к прельщенному брату, помолившись, отогнали от него беса. Они вывели его из затвора и спрашивали о ветхом законе, желая что–нибудь услышать от него. Но он с клятвой уверял, что никогда не читал книг. Тот, который прежде знал на память все ветхозаветные книги, теперь не знал ни слова, и отцы едва научили его грамоте. С того времени он посвятил себя посту и чистому, смиренному, послушливому житию, так что превзошел добродетелями других подвижников» (М. Толстой).

Св. Симеон Тревирский рассказывает, что дьяволы заставили его насильно служить мессу, будили его, поднимали с кровати, вели его к алтарю, одевали в ризы. Но в конечном результате этих лицемерных поощрений искушаемый, проникаясь сознанием, своей святости, впадал в грех гордости, и тогда бесы подстраивали ему какую–нибудь такую ловушку, что мнимый святой оставлял в ней все свои заслуги и, к собственному изумлению, оказывался, вполне заслуженной добычей ада.