Дьявольская секта

– Это продукт местной нелепой системы уголовных наказаний, – с кислой миной пояснил Фаллон. – Здесь произрастает редкое дерево, запоте, из сока которого делают жевательную резинку. Такое дерево есть еще в Гватемале и в Британском Гондурасе. Ни один нормальный человек не согласится собирать в чаще этот сок. Майя тоже не дураки, чтобы рисковать своей шкурой. Поэтому правительство использует для этой работы заключенных. Сезон сбора сока продолжается шесть месяцев, но многие сборщики остаются на весь год. Они бродяжничают, порой убивают друг друга, но могут пришить и чужака или индейца, – Фаллон пыхнул трубкой. – В Кинтана-Роо человеческая жизнь ценится дешево.

Я призадумался. Если Фаллон говорил правду, эти леса крайне опасны. Не даром же майя отказываются в них работать.

– Но рочему эти деревья не выращивают на плантациях? – спросил я.

– По той же причине, по которой существовало рабство с тех пор, как один человек надел на другого ярмо. Труд заключенных обходится дешевле, чем выращивание деревьев на плантациях. Если бы любители жевательной резинки знали, как ее делают, их бы стошнило от одного вида пластинки. – Он ткнул в меня мундштуком своей трубки. – Если вам когда-нибудь случайно повстречаются чиклерос, советую быть поосторожнее и не делать резких движений. Если очень повезет, они не обратят на вас внимания.

Я начал сомневаться, что живу в двадцатом веке.

– А как насчет потомков воинственный индейских племен? – спросил на всякий случай я.

– Это длинная история, – хмыкнул Фаллон. – Испанцам потребовалось двести лёт, чтобы покорить майя, но племя лакондон подмять под себя им так и не удалось. В 1847 году майя устроили в Кинтана-Роо восстание, переросшее в Войну Каст. В ту пору индейцев здесь было больше, чем теперь, и они задали мексиканцам жару. Мексиканцы не смогли вернуть утраченные позиции, ив 1915 году майя объявили о создании своего независимого государства. Они поддерживали тесные отношения с Британским Гондурасом и торговали с английскими компаниями. Главарем майя был тогда генерал Майо, опытный старый вояка, но мексиканцы удачно сыграли на его тщеславии. В 1935 году они заключили с ним договор, сделали его генералом мексиканской армии и заманили в Мехико, где он не устоял перед соблазнами цивилизации. В 1952 году он умер. После 1935 года майя стали терять свой боевой дух, сказывались тяготы войны. Население сокращалось, люди голодали, и, воспользовавшись этим, в Чан Санта-Круз стали проникать мексиканские поселенцы. Так что теперь здесь не более нескольких сотен потомков тех индейских повстанцев, но на своей территории всем заправляют они. Во всяком случае, мексиканских сборщиков налогов они к себе не пускают, – с улыбкой закончил свой рассказ Фаллон.

– И археологов они тоже не жалуют, – добавил Холстед, подошедший к нам вместе с супругой.

– Ну, сейчас уже стало лучше, – возразил Фаллон, – времена изменились, нравы смягчились. Это при генерале Майо любой прибывающий в Кинтана-Роо чужестранец автоматически считался мертвецом. Помните, я рассказывал вам о скелете археолога, замурованном в скалу над морем? Теперь индейцы уже не те, и если их не трогать, ведут себя миролюбиво. Они лучше, чем чиклерос.

– Ну как, Уил, вы все еще в восторге от этой экспедиции? – спросил меня Холстед, улыбаясь уголками губ.

– Но почему это не известно общественности? – спросил я у Фаллона, не обращая на Холстеда внимания. – Правительство использует рабский труд, истребляет целый народ, и до этого никому нет дела?

Фаллон постучал трубкой о ножку стола, вытряхивая пепел.

– Африку называют иногда Черным континентом, – сказал он. – Однако в дебрях Центральной и Южной Америки есть такие черные дыры, что они не идут с Африкой ни в какое сравнение. А журналисты не очень-то любят выбираться из своих лондонских и нью-йоркских кабинетов. Так откуда им знать, что здесь творится?

Он спрятал трубку в карман.

– Послушайте, что я вам скажу. Основная трудность для нас в Кинтана-Роо вовсе не индейцы и чиклерос. Они люди, а с людьми всегда можно поладить. Вот где нас подстерегают главные опасности, – указал он на лес. – Вы еще не поняли? Скажите, Рудецки, вам легко удалось построить взлетно-посадочную полосу? – обернулся он к начальнику лагеря.

– Труднее работы мне не приходилось делать за всю свою жизнь, – ответил Джо. – Мне и раньше доводилось работать в подобных лесах, во время войны я служил в инженерных войсках, но здесь, скажу я вам, настоящий ад.

– Вот именно, – подтвердил Фаллон. – Знаете, как здесь различают по плотности лес? Туземцы говорят так: это двадцатифутовый лес, это – десятифутовый лес, а это – четырехфутовый. Так вот, в четырехфутовом лесу чувствуешь себя весьма паршиво: на расстоянии четырех футов в любом направлении ровным счетом уже ничего не видно. Но попадаются места и похуже. Прибавьте к этому болезни, змей и недостаток воды, и вы поймете, отчего чиклерос такие суровые люди: их вынуждают к этому местные условия. В Кинтана-Роо наш главный враг это лес, и нам придется сражаться с ним, чтобы найти Уаксуанок.

2