Дьявольская секта

Пуул тоже не спал в эту ночь. Агнес подсыпала снотворное в кофе Николы, чтобы девушка своим присутствием не отвлекала Пуула. Когда Никола заснула, Пуул запер дверь ее комнаты и вернулся в западное крыло, чтобы заняться приготовлениями. Он изучал книги, думал, составлял планы, и лишь перед рассветом подготовил себя к действиям. Он пропустил обед — соблюдение поста было важным требованием. Чтобы обрести телесную чистоту, он принял ванну, после которой облачился в черный халат из хлопка, принесенный ему Агнес. Третье условие — воздержание, — он не выполнил, но поскольку сожалеть о времени, проведенном с Николой, было бессмысленно, Пуул лишь пожал плечами и спросил Агнес, все ли готово. Она ответила утвердительно. Как только взошло солнце, они вдвоем отправились к замку. Агнес развела огонь в маленькой жаровне внутри развалин замка, чтобы жечь в ней лавровый сок, камфару, канифоль, серу и соль, обеспечивая чистоту пространства внутри круга. Пуул очертил его границы, когда очищение было завершено. При этом он двигался против часовой стрелки и использовал алую краску, содержавшую ртуть и серу. Потом он нарисовал внутри первой окружности вторую, диаметром в два с половиной метра. Линии обеих окружностей не были замкнутыми — Пуул оставил небольшой проход для себя и Агнес, чтобы до последнего момента они имели возможность заходить внутрь кругов и покидать их. Поручив Агнес начертить нужные слова и символы между двумя окружностями, Пуул взял волшебную палочку, вырезанную из орешника, вышел из замка и направился к диким лошадям, которые паслись неподалеку.

Пуулу доводилось иметь дело с лошадьми, но это было давно; приблизившись к крупному гнедому жеребцу, стоявшему у края табуна, он с трудом подавил мелькнувший в душе страх. Остановившись, Пуул освободился от человеческой слабости; после этого все произошло до смешного легко. Он поднял волшебную палочку; уши жеребца тотчас встали. Даже когда другие животные отпрянули в сторону, жеребец остался на месте. Он ждал человека. Пуул коснулся его волшебной палочкой, пробормотал что-то и накинул веревочную петлю на шею коня. Жеребец покорно последовал за Пуулом к развалинам замка.

— Мы готовы, Агнес?

— Думаю, да.

— Хорошо.

Не впуская животное внутрь круга, Пуул привязал веревку к полуразрушенной стене, чтобы жеребец не вздумал убежать; конь не пытался вырваться, он доверчиво смотрел на человека своими умными темными глазами.

— Зажги снова огонь, Агнес, — сказал Пуул.

Агнес зажгла уголь в жаровне. Спустя секунду Пуул подошел к женщине, стоявшей в центре круга, и посмотрел на нее.

— Покорми огонь, — сказал он.

Агнес вылила в черный дым камфару и бренди.

— Хорошо, — тихо сказал Пуул. — Замкни круг.

Агнес взяла кисть, банку с алой краской, и быстро замкнула обе окружности — внешнюю и внутреннюю.

— Очень хорошо, Агнес. Теперь займемся запахами, обожаемыми силами тьмы. Я буду произносить названия трав, а ты — бросать их в огонь. Готова?

— Да, мой господин.

— Кориандр, — сказал Пуул и замолчал. — Болиголов... петрушка... мак... укроп... сандал... белена.

Агнес бросила последний компонент в пламя; они постояли некоторое время, глядя на огонь. Их начал окутывать резкий, насыщенный аромат. Пуул склонился над закрытой корзиной, которую Агнес внесла в круг. Он вытащил оттуда черного петуха.

— Моим соратникам, — громко произнес Пуул, — моим подчиненным, моим воинам я приношу эту жертву.

Запах испарений, поднимавшихся над жаровней, усилился; голос Пуула стал глухим, хриплым; Агнес вложила нож в его нетвердую руку.

Петух принял кровавую смерть.

Агнес упала на колени, чтобы поклониться вырвавшимся на свободу силам, но Пуул остался на своем месте, чтобы они овладели им. Через три секунды полной неподвижности он сильно вздрогнул; в глазах Агнес застыло преклонение; Пуул протянул свои окровавленные руки к темному утреннему небу. Хриплым, дрожащим голосом он призвал духов встретиться с ним у границы круга.

VIII

Утром, в семь часов, когда зазвенел будильник, Лайза, обессилевшая от своей ненависти к Пуулу, еще крепко спала. Она с трудом заставила себя подняться с кровати, однако предстоящее свидание было столь желанным, что сон улетучился к тому моменту, когда Лайза спустилась на первый этаж.

Джейн уже заваривала чай для Бенедикта.

— Господи! — удивилась она, увидев свою сестру. — Ты сегодня рано встала!

— У меня встреча с Тристаном.

— О, Лайза!

— Ты не так поняла. С этим покончено. Я просто хочу объяснить ему, как сильно я его презираю... Джейн, посмотри, что произойдет, ладно? Я встречаюсь с ним над пляжем; если Пуул будет знать, что за ним следят, он не посмеет причинить мне вред.

— Лайза, не разумнее ли...

— Я должна идти, — сказала Лайза, — не то я опоздаю.

Она выскользнула из дома через заднюю дверь.

Джейн отнесла чай Бенедикту и с тревогой на лице спустилась в гостиную, окна которой смотрели на море.