Дьявольские трели, или Испытание Страдивари

— Я бы заказал для нас и мистера Лэма столик в Blue Note. Потом позвонил бы ему и пригласил сходить с нами в четверг послушать блюз из дельты… как там эта река называется?

— Нева, Том. Нам с тобой надо съездить в Россию. Тебе понравится. И сладкие пирожные там тоже есть.

— Ты же сбежал оттуда?

— Это ненадолго. Слушай, а что ты вообще знаешь про этого Лэма?

— Почти ничего. В Интернете очень мало упоминаний. Я спрашивал у одного знакомого торговца антиквариатом, — вроде бы он коллекционирует инструменты и выдает их музыкантам на время, поиграть. В порядке благотворительности. Но другие коллекционеры про него мало знают, он держится особняком, а инструменты покупает в основном на аукционах.

— У него какое-то сатанинское имечко. Эбдон, Абаддон…

— Да уж, — смеется Молинари. — Ну и воображение у тебя. Просто имя. Не думай об этом. Остался последний шаг — уговорить этого Эбдона встретиться с Ивановым и все уладить. Тогда даже ты не сможешь отрицать, что мы отработали на все сто процентов. И наконец позволишь мне взять у клиента деньги, которые он и так давно бы заплатил.

— Уговорить, думаю, будет нетрудно, — говорит Штарк задумчиво. — Можно просто честно рассказать ему, что мы работаем на страховую компанию и что она примет риск, только если все будет чисто, в том числе будет достигнуто соглашение с Ивановым, вторым законным владельцем. Например, он получит скрипку в пожизненное пользование.

— Если наш Эбдон такой филантроп, как мне рассказывали, он должен согласиться, — кивает Молинари. — Его телефон мне обещали сегодня прислать — может, уже прислали. Но какая потрясающая история с Ивановым! Я знал, что ты везунчик, но не до такой же степени… Где, ты говоришь, вы про него вычитали — в «Тайм-ауте»? То есть о нем буквально было объявление в журнале?

— Никто раньше его не заметил, потому что классические музыканты и, ну, рокеры или блюзмены — это две разные тусовки. Мне бы ни за что не пришло в голову искать его по клубам. А главное, он и сам знал, что там его искать не станут.

— И поэтому вместо нас его нашел Дэвид Геффен, у которого — сколько, миллиарда три? Четыре? Музыканты должны платить нам с тобой, чтобы мы их потеряли, а потом взялись искать.

— Может, и должны, только никогда об этом не узнают. Слушай, здесь толкаются локтями и слишком сладко. Пойду за Софьей, погуляем по городу — погода прекрасная и не жарко. Позвони мне, как назначишь встречу Лэму?

— Ну, пойду тогда, разбужу Анечку, посмотрю, не пришло ли письмо с телефоном. И закажу столик в Blue Note, там можно через сайт.

Дома дверь в Анечкину спальню открыта, ее ночная рубашка и халат валяются на полу, шкаф открыт, ящик для белья выдвинут. Но Молинари пока не тревожится: он знает, что Анечка просто не замечает вокруг беспорядка — это для прислуги. Видимо, тоже решила выйти позавтракать.

* * *

Завтрак Константинов заказывает к себе на пятьдесят первый этаж. Это не слишком интимно: остановился он, конечно, в президентском номере, на ста сорока квадратных метрах которого вполне мог бы разместиться небольшой ресторан. Войдя, банкир сразу указывает Анечке на скрипку, лежащую в открытом футляре возле кабинетного рояля, которым оснащен в «Фор Сизонс» только этот номер.

— Давай сыграем дуэтом. Я на скрипке не умею, придется тебе. — Садится за рояль и начинает наигрывать «Незнакомцев в ночи». Анечка знает, что он неплохой пианист — не профессионал, но и не совсем любитель. В молодости играл на танцах, восхищался Йоном Лордом из Deep Purple, мог повторить каждое его соло. Сейчас даже это полезно государеву банкиру: важные люди помнят, как когда-то слушали те же песни. Анечку «Незнакомцами» уже не купить. Она берет в руки скрипку: да, тот самый инструмент, который она почти три месяца назад разглядывала в «Реставрации». Каждая трещинка запомнилась ей.

— Как все-таки ты добыл ее? — спрашивает Анечка Ли.

— Подойди поближе, и я тебе расскажу, — улыбается банкир.

— Леша, я начинаю жалеть, что пришла. Почему бы тебе самому не отдать скрипку Бобу?

— Потому что я не знаю, где он. И думаю, что тебе будет легче его отыскать.

— С чего ты это взял?

— Ну, если бы ты искала меня, например, я бы тут же нашелся.

— Ну перестань. Ты сам на себя не похож. Флиртуешь со мной… Если честно, это довольно жалко выглядит.

— Просто хочу, чтобы ты осталась позавтракать, а не сбежала прямо сейчас.

Анечка знает, что стоит ей уступить хоть в чем-то, как Константинов снова станет собой: протяни палец — откусит руку. Но ей, пожалуй, даже нравится дразнить его неприступностью: это новые ощущения.

— Я согласилась позавтракать.

— Сейчас все принесут. Здесь быстро.

То, что им привозит на тележке подобострастный официант, — это скорее ужин, чем завтрак: тут и икра, и шампанское.

— Ты собрался ужинать со мной в одиннадцатом часу утра?

— Вечером ты могла отказаться, — и разливает «Кристаль» по бокалам. — Давай выпьем за встречу.

— Твой Витек в Москве подсыпал мне в кофе какую-то гадость, от которой я перестала понимать, что со мной творится и куда меня везут.

— Прости меня. Хочешь, я встану на колени?

— Это ни к чему.