Диета для бывшего

Иду на директорский этаж, всё ещё вспоминая Токио. Как на немногочисленных деревьях сидели садовники с мешочками и собирали туда жёлтые иголки, чтобы у деревьев был опрятный и здоровый вид. А таксисты все сплошь ездили в белых перчатках и не брали чаевых. Как делала японскую причёску в парикмахерской. Они положили меня на тележку и возили от мойки к зеркалу лёжа. Потом навертели бигуди. Еле выбралась. Как втискивались в переполненный лифт гостиницы одним утром, потому что записались на раннюю экскурсию, или слушали топот опаздывающих на работу клерков, несущихся сломя голову к девяти часам. Как устали от японской еды и искали Мак Дональдс, но и он оказался каким-то не таким.

Я была там с Феликсом несколько лет назад, когда между нами было ещё всё хорошо, мы были счастливо женаты, строили планы на будущее, и ему ещё не попёрло в бизнесе.

ГЛАВА 2. Срочно

… два года назад

Я, Стас и два наших терапевта, Игорь и Дарья, гуляем по Петергофу, наслаждаясь фонтанами и размахом парка. Мы приехали в Питер на Международный конгресс СПА и Веллнесс, где активно участвовали в конференциях. Конгресс уже подходил к концу, оставался день, и мы решили до обеда перед заседанием посетить наше неповторимое культурное наследие и вдоволь насладиться прекрасным. Где-то в середине экскурсии звонит секретарь Скрябина и просит меня срочно прилететь в «Белладонну».

Мы все знаем, что Генеральный обожает слово «срочно», которое очень часто не соответствует своему прямому значению, а лишь подчёркивает важность его намерения, но сказать такое прямым текстом ему в лоб пока никто не решился.

Делать нечего, я разворачиваюсь и прямиком отправляюсь в аэропорт. Причин «срочности» она мне не сообщила. Это тоже в манере шефа – недосказанность, полумрак и максимальная важность его просьб.

Прилетаю в Москву, беру такси до клиники и мчусь, строя различные предположения. Влетаю в клинику, а там полным ходом идёт вечеринка в актовом зале. День рождения его высочества. Я как раз поспела к выносу трёхэтажного торта с двумя цифрами-свечами на верхушке – три и пять. Александр Николаевич, нарядный и весёлый, идёт мне навстречу со словами: «Какой сюрприз, дорогая Валентин Иванна!» Обнимается, целуется и тут же начинает танцевать вместе со мной под музыку какого-то очередного хита Шакиры. Ведёт себя несколько развязно и на мои вопросы про звонок его секретаря мне в Питер, не отвечает.

Понятное дело, что все бабы клиники, сотрудники и гости, замечают эту его радость и активность по отношению ко мне. Важнейший вопрос – когда наконец шеф женится, и кто окажется женой, годы витает в энергетических полях нашего славного заведения. То есть два вопроса, и второй важнее. Мы идём есть торт, я его в сто первый раз поздравляю, желаю успехов на профессиональном пути, разных побед и удачи. Оглядевшись и поняв, в чём, собственно, была эта самая срочность, то есть в обычной прихоти вожака стаи, я бегу в туалет, вызываю такси чуть ли не из кабинки и прямой наводкой, по-английски домой.

Пробок уже нет, доезжаю относительно быстро. На часах почти полвторого ночи. Поднимаюсь в квартиру, уставшая от впечатлений, эмоций и дорог, поворачиваю ключ – и вот я дома. Зажигаю свет и вижу валяющиеся на полу дорогущие босоножки из темно-фиолетового шёлка, такие прям суперские и вечерние. Лежат небрежно – сначала левая, а через полметра правая. Не мои. Точно. Я даже от неожиданности засомневалась, нет ли у меня таких, вдруг забыла. Хотя, всё равно им там не место. Вторая мысль – любовница! Феликс же не знает, что я прилетела. Откуда ему знать? Я ему в суматохе не позвонила. Точнее, один раз набрала, но он не ответил.

Крадусь в спальню. Можно и не красться, я же свет включила в прихожей, да и вошла довольно шумно, сумку бросила дорожную, например. Но квартира большая, и входная дверь находится как бы за углом. Иногда не слышно ничего.

Открываю тихо дверь. Эффект от того, когда смотришь, как твой муж имеет чужую бабу на вашей общей кровати, вот эта самая поза – он на ней, и ноги её раскрыты, многие женщины в моём положении описывали, и все описывающие сходятся в одном – больно, волнительно, гадко и мерзко. Слов не хватит, и не в них дело.

Некоторые бабы в подобных случаях бегут, сломя голову вон, некоторые орут, кидаются предметами, вцепляются намертво в волосы блонде, в моём случае именно блонда с прямыми волосами до плеч, кто как реагирует, тут трудно спрогнозировать.

Я вот ору: «Пошли вон отсюда, оба!»

Не очень оригинально. Ну, уж как пошло. Феликс не отвечает, что это не то, что я подумала, у него совсем нет шанса. Я попала в самый разгар, в начало кульминации, и сказать, что я ошиблась, можно, конечно, но Феликс решает этого не делать. Он приходит ко мне на кухню, босой, но в трусах.

– В любом случае к этому всё шло. Получилось, как получилось. Разводимся.

Безапелляционно. И добавляет:

– Ничего уже не слепишь.