Дикая. Дочь каганата (СИ)

— Второй сын хо-каана Чирхая покинул столицу и намерен приехать в Раванну к вашему дню рождения. С самого отъезда госпожи, он быть взвинчен и зол...

— Это тот, что хитрый змей? — припомнил император, и девушка кивнула.

— Не нравится мне это… С ним кто-то ещё?

— Нет. Он обойти приказ Чирхая и взять только своих людей.

— Странно…

— Когда-то я говорил вам, что взгляд Хасара горяч, а сам он заботлив, — хмыкнул Сафмет.

— Что?! — возмутился Амадей, поняв намёк. — Что за Хасар?

— Второй сын дяди Хадаан, — пояснил Самор.

— Дорогая супруга, а у вас разрешены браки с двоюродными родственниками? — принц прищурился.

— Да, а у вас?

— Не ближе троюродных, — ответил император, так как его брат подозрительно замолчал.

— Дальше, Сафмет.

— Наши кай-ли подбираться к вверенная территория империи, чтобы защитить границы, два набега степняков подавлены, Лес также молчит.

— Лес молчит?

— Не было нашествий, — пояснила Хадаан, — в этом году хищники сыты.

— Пока не зима, — качнул головой Сафмет.

— Что каан?

— Сэнид день и ночь рядом с ним, каан здоров и полон сил, он также передал вам послание, — кай протянул девушке письмо, и она тут же его просмотрела, любуясь ещё кривоватыми, но вполне уверенными иероглифами брата. — Каягар видел войско империи и понять, кому они подчиняться. Он передаёт, что чаша весов накренилась, пока его слово за хо-кааной Хадаан.

Девушка самодовольно улыбнулась: великий каягар Амас выбрал верную сторону, а значит, и Хасар не будет помогать отцу в его планах. Два сильных союзника, или же пока рано об этом говорить?

— Спасибо, Сафмет. За эти дни твой язык стал лучше, я очень горжусь тобой.

Мужчина склонился, прижал кулак к груди, принимая похвалу, и скрылся из глаз.

— Тётя, — прошептал Валентин, заглянув в беседку через балясины, — вы сказали, что делали с братом лук. А с нами сделаете?

— Конечно, — она улыбнулась ребёнку и приступила к чтению письма.

Брат писал так высокопарно и вежливо, по-взрослому, обращаясь к сестре с величайшим уважением, он расписал ей свои успехи в обучении языков, рассказал новости, пожаловался на свою невесту, которая только и делает, что «плачет и какает», посетовал на то, что слишком долго она остаётся маленькой, и вдруг она не вырастет, справился о самочувствии самой Хадаан, и очень грозно спросил про новоявленного мужа.

— Вы сейчас очень красиво улыбаетесь, — сделал комплемент Самор, проигнорировав прищуренный взгляд Амадея.

— Рада новостям от брата.

— В его свиту отправлено несколько наших людей, они усилят защиту, — напомнил император, за что Хадаан со всей искренностью поблагодарила.

Амадей слушал разговор этих двоих и мысленно возмущался. Мало того, что жена его игнорирует, так ещё и заигрывает с его братом! И с чего бы вдруг она стала такой отстранённой, если не далее, чем вчера, она была вполне себе разговорчивой и открытой? Или её обидело то, что он так и не навестил её? Кто вообще поймёт этих женщин?..

Как настроение? Как герои?Если вас заинтересовала история, нажмите звёздочку, буду очень благодарна!

С любовью,

Ваша Лика

Глава 7

Покои императрицы-матери Августины Дементий Исоры

В свои двадцать четыре года Кира считалась дамой зрелой, однако её поведение, её отношение к миру просто-таки кричали о том, что она девчонка, обиженная на всех на свете и застрявшая в периоде «хочу». Всё жеманство, рисовки выглядели картонно, как если бы она играла роль на чаепитии с любимыми куклами, и понять это можно было просто пообщавшись с женщиной более получаса. Вот и сейчас, поднимая чашечку с модным сейчас при дворе, но абсолютно отвратительным на вкус кофе, она посматривала на свекровь с не особо прикрытой неприязнью.

Августина её игнорировала. Она чувствовала взгляд невестки, чувствовала исходящую от неё ненависть, но ей было смешно: что эта сопливая недалёкая девчонка может сделать императрице-матери? О-о, Августина разменяла пятое десятилетие, повидав в жизни столько, сколько Кира и представить себе не могла. А сколько же всего она натворила…

— Прекрати убивать меня взглядом, дорогая, это начинает быть скучным.

— Что вы-что вы, матушка, как я смею… — запричитала Кира, представляя, что в чае императрицы заботливо подмешан яд. Этой женщине бы очень пошла такая смерть, подходит её характеру, да и предпочтениям… Скольких, интересно, отравила великая мать императора?

— Ты отвратительна, — хмыкнула Августина. С Кирой ей не нужно было скрываться, они стоили друг друга — женщины, любящие только себя.

— Мы похожи.

Женщина задумчиво перевела взгляд на портреты своих сыновей, и злость вновь охватила её, как и всегда, когда она видела такие похожие на отца лица. Эти двое — вынужденная мера, наследник и «запасной», забравшие не только её фигуру, но и молодость. Двадцать четыре, а уже двое взрослых сыновей, она сама начинала чувствовать себя матроной. А так хотелось бы лёгкости, свежести, страсти…