Дикая Флетчер

А потом, наверное, придется ждать, пока кому-нибудь не станет наплевать на то, что я здесь, и он не проведает меня.

* * *

Каковы шансы, что здесь меня остановит полицейский?

Я думаю об этом, глядя из окна кухни на отцовский пикап, и тупая боль за глазами от недостатка кофеина быстро перерастает в грызущую пульсацию. Я ощутила ее приближение полчаса назад и от отчаяния даже попыталась осилить кружку черного кофе. Я сдалась после трех глотков, а затем провела десять минут, вычищая горький вкус изо рта зубной щеткой, не в силах проглотить больше.

Что еще хуже, теперь мой желудок урчит в знак протеста, а сердце подвергается испытанию суровой реальностью: я нахожусь в одном повороте направо, одном повороте налево или в восьми километрах, согласно записке, от цивилизации, и меня практически бросил отец.

Агнес была не права. Сегодня не лучше.

Я проверяю приложение «Убер». В моем районе нет доступных машин.

Стиснув зубы, я гуглю номер главной линии «Дикой Аляски». Потому что, разумеется, отец не додумался оставить мне свой контактный телефон.

На третий звонок отвечает Агнес.

– Это Калла.

– О, доброе утро. Как ты спала?

– Отлично. Мой папа там?

– О… нет. Он недавно улетел в Уткиагвик, чтобы проверить обстановку. Вернется только после обеда. – Затем следует пауза. – Он сказал, что оставил тебе грузовик, чтобы ты могла съездить в город.

– У меня нет водительских прав.

– О… – Я почти вижу глубокие хмурые морщины на лбу Агнес. – Значит, ты там застряла.

– В значительной степени. Без еды. – Я не пытаюсь скрыть раздражение в голосе.

– Ладно. Что ж, давай подумаем… – Я слышу, как на заднем плане шуршат бумаги. – Шэрон может прикрыть меня, пока я отвезу тебя.

– Отлично.

– Она будет в полдень.

– В полдень?

Я не знаю, кто такая Шэрон, но умею считать, и полдень означает четыре часа по времени Торонто.

К тому времени я уже умру.

– О, подожди, знаешь что? Джона сегодня поздно начинает. Он отвезет тебя в город.

– Джона? – Я чувствую, как мое лицо кривится от отвращения. Она, должно быть, шутит.

– Его грузовик все еще на подъездной дорожке?

Мое отвращение перерастает в подозрение.

– Что значит «на подъездной дорожке»?

– По соседству.

Я бросаюсь к окну, чтобы разглядеть соседний дом в пятидесяти шагах от нашего. Это очередной простой и тихий модульный дом, отделанный масляно-желтой обшивкой, которую не мешало бы помыть. Мои брови вскидываются.

– Джона живет по соседству?

– Он все еще там?

– У входа припаркован зеленый внедорожник.

Но в остальном никаких признаков жизни.

– Ладно, хорошо. Сбегай туда и попроси его отвезти тебя к Мейеру.

С каждой минутой становится все лучше и лучше.

– Он не захочет никуда меня везти, – ворчу я. И последнее, что я хочу делать, это просить его об одолжении.

– Он отвезет тебя. – В голосе Агнес звучит уверенность.

Однако я отмечаю, что она не спорит с тем фактом, что у него нет желания это делать.

– И что потом? Бросит меня там? Вы же знаете, что он специально вчера прилетел на этом крошечном самолете, так ведь?

Следует долгая пауза.

– Джона любит иногда играть в детские игры. Не дает себе заскучать. – Моего уха достигает негромкий смех Агнес. – Но он плюшевый медвежонок. И не волнуйся, я уже поговорила с Билли. Он погрузит твои чемоданы на «Караван», прилетающий сегодня днем.

Я вздыхаю с облегчением. Наконец-то хорошие новости.

– Попроси Джону свозить тебя в город. Было бы хорошо, если бы вы поладили. Они с твоим отцом близки. И не бойся поставить его на место. Он может напороться на то, что делает сам.

Я снова настороженно смотрю на лужайку.

– Или жди, пока я не приду за тобой в полдень. Решать тебе.

Попросить помощи у злобного йети или умереть от голода. Последнее может оказаться менее болезненным.

– О, и вы с Реном сегодня придете на ужин. Я надеюсь, это ничего.

– Конечно.

Если я проживу так долго.

Прежде чем успеваю хорошенько обдумать это, я запихиваю оставленные отцом деньги в сумочку, надеваю туфли на шпильках, беру солнцезащитные очки и выхожу за дверь. Я предусмотрительно надела джинсы и легкий темно-синий свитер, но комары все равно роятся вокруг меня, заставляя судорожно промчаться мимо грузовика по мокрой траве. Мои ноги утопают в болотистой земле с каждым шагом, и к тому времени, как я добираюсь до маленького деревянного крыльца у входа в дом, мои пальцы на ногах промокают и ощущают дискомфорт, подошвы туфель хлюпают и наверняка испорчены. Еще одно напоминание о том, что у меня нет дождевых сапог из-за придурка, которого я собираюсь просить о помощи.

Я изо всех сил стараюсь стереть с лица кислое выражение, когда стучу костяшками пальцев по массивной белой двери.

Через добрых десять секунд стучу сильнее.

– Подождите секунду! – отзывается грубый голос.

Раздаются тяжелые шаги, и через мгновение дверь распахивается и в дверном проеме появляется Джона, влезший в рубашку лишь наполовину.

На мгновение я теряюсь.