Дикая Лилия

Она пахла цветами, отдающими свой аромат яркому солнцу, которого им, скорее всего, больше не предстоит увидеть. Он вдыхал нежный запах женщины, проклиная свою немощность. Рана в его плече лишала сил, но не надежды.

– Я сдохну, но вытащу тебя отсюда, моя девочка. Клянусь. Не ты должна спасать нас. Я … – сквозь боль улыбнулся он. Перехватил тонкие, почти прозрачные пальцы, покрытые кровью. Его кровью. Покрыл замершие в нерешительности руки, поцелуями, мечтая совсем о других прикосновениях. Огненных, горячих, страстных.

– Лежи. Умоляю. Я так боюсь потерять тебя. Не в этот раз. – выдохнула она, отведя полные боли глаза. Сейчас он бы отдал все на свете, лишь бы дать ей веру. Настоящую, непогрешимую, безусловную. Он так хотел, чтобы она в него поверила. И он сделает все для этого.

– Эти духи нужно захоронить, как ядерные отходы, – простонал Тор. Надо же, знаток. Знал бы он, сколько стоит парфюм, сделанный на заказ, в маленьком магазинчике в затерянном, будто вне времени, переулке Французской столицы. Может тогда не морщил бы свой чертов переломанный нос.

Я щелкнула колесиком зажигалки, найденной все в той же сумочке. Все таки дамский радикюль странный предмет. В нем можно найти порой самые неожиданные вещи. Ну откуда там было взяться огниву, если я никогда в жизни не курила. Дымящийся бычок, брошенный алкоголиком соседом, и подобранный мной и моей подружкой Галькой не в счет. Нам было так плохо после одной затяжки, что мы запомнили этот опыт навсегда.

Поднесла к огоньку иглу, молясь всем богам, чтобы в маленьком приборе был газ.

– Эй, ты что задумала? – напрягся мускулистый пациент. А он еще и храбрец, похоже. Вот мне повезло, так повезло.

– А ты как думаешь? – хмыкнула, глядя на кончик своего инструмента. Интересно, долго его нужно греть, чтобы сдохли все микробы. Пальцы уже жжет.

– Думаю, что ты адская ведьма. Слушай, если ты из-за того, что я про духи сказал, то…

– Дурак. Надо тебя заштопать, пока ты не отбросил свои фирменные походные боты. А ты, походу, не бедствуешь, судя по обуви. Вот я тебя подлатаю, и ты мне расскажешь, красавчик, какого лешего происходит, и как ты оказался в столь незавидном положении. Очень уж мне интересно, что мужик в колодках за штуку бакинских делает в вонючем подземелье. И неужели теперь шакалы черные так хорошо зарабатывают? Кстати, анестезии нету. Не принес мой сердешный друг коньяку, так что придется тебе потерпеть, дружочек. Ты ведь рыл, что-то, да? Что-то нашел, такое к чему…

– Да пошла ты, – фыркнул этот наглый мерзавец, и палец средний мне показал. Да и пофигу.

Я ухватилась за пряжку ремня на брюках Тора, дернула на себя. В глазах красавчика мелькнуло удивление. Чертова пряжка не поддалась. Я пошарила в своем волшебном клаче, выудила из него пилку для ногтей.

– Ты что задумала, исчадье? Слушай, я понимаю, что у тебя стресс, все по-разному реагируют. Но, ты не в моем вкусе. И воняешь как могила. Точно. Лилиями и землей. Ненавижу этот запах, – просипел бородатый, с ужасом глядя на маникюрный инструмент, зажатый в моей руке. Побледнел даже, паразит. Неужели так трусит, что я его шить буду? Странный.

– Не бойся, я все сделаю быстро и сама, ты просто полежишь спокойно и все. Ну немного больно будет, но ты же крепкий мужик, выдержишь уж мои телодвижения. Обещаю, что буду нежной, – пробухтела я, пытаясь расстегнуть заклинившую пряжку на ремне. Чертова железяка никак не поддавалась, что меня жутко бесило. И этот разлегся как полено. Тоже мне, мужик, боится тонюсенькой иголочки. И что он там нес, про то что я не его вкусе? Додумать я не успела. Взвыла от радости, когда наконец то отпилила чертову застежку. Тор застонал и сделал попытку отползти в сторону соломы, но я не позволила. Выдернула обрывки толстого кожаного ремня из грязных брюк, вытерла вспотевший нос тыльной стороной ладони. Еще бы, вы когда-нибудь пробовали перепилить выделанную кошу толщиной в пол сантиметра, бумажной пилочкой для ногтей? Нет? И не пробуйте. Труд адский.

– Ладно уж, раз тебя так приспичило, маньячка чертова, – буркнул этот идиот и зачем-то расстегнул ширинку, – но учти, я слегка не в форме. И это, пилку убери. Меня нервируют твои пристрастия.