Дикая магия

Золотые с серебряными прожилками лучи взмыли в воздух, как воздушная взвесь, и быстро закружили меж деревьями. Запах миндаля забил собой аромат хвои, длинные узкие полосы эфира дрожали, углубляясь в лес. Вопли вроде тех, что они слышали предыдущей ночью, только более короткие, вдруг резко прекратились.

— Оставайтесь в пределах моих чар. — Очен поманил их за собой, и голос его дрожал. — Но боюсь, мы мало что можем сделать.

Он оказался прав: окруженные светящимся нимбом, они вышли на небольшую лужайку, на которой сильно пахло миндалем. Здесь они и нашли котузенов. Глотки у них были перерезаны, доспехи вспороты. От серых колдовских существ остались только обрывки кожи, кусочки костей и ошметки доспехов и одежды. Кусты были окровавлены.

Очен вздохнул и осенил трупы знамением.

— Я очень надеялся взять хотя бы одного из них живым, _ пробормотал колдун. — Он смог бы многое нам поведать о колдовстве Рхыфамуна. Но маг оказался хитрее.

— По крайней мере мы теперь знаем, что их можно убить, — заявил Брахт, — кем бы они ни были.

— Убить их можно, — вазирь, фыркнув, покачал головой и махнул рукой в сторону останков, — но только подвергая при этом смертельному риску того, кто находится в их лапах.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Катя. — Твое колдовство уничтожило их уже после того, как они убили котузенов.

— Именно, — согласился Очен, — после того. Но если бы воины наши были еще живы, то моя магия уничтожила бы и их.

Катя нахмурилась, не понимая. Но Каландриллу все стало ясно.

— Твоя магия взорвала их, — сказал он. — И если бы наши котузены тогда были живы, их бы тоже разнесло на кусочки.

— Истинно, — кивнул Очен. — Ты все правильно понял. К какому бы колдовству ни прибег Рхыфамун, когда создавал эти существа, оно реагирует на магию, направленную против него.

— Опять колдовские загадки, — пробормотал Брахт. — Не объяснишь ли обыкновенным человеческим языком?

— Заколдованные чудища убивают всякого человека, попавшего к ним в лапы, — терпеливо начал Очен.

— Сие я понял, — Брахт кивнул в сторону несчастных котузенов. — Это и так ясно.

— А ты видел, как протыкали их стрелы? — спросил Очен. — Не причиняя им никакого вреда?

Брахт кивнул, и Очен продолжал:

— Посему магия — единственная и лучшая защита от них. Но Рхыфамун просчитал и это. И если я прибегну к колдовству, дабы уберечь тех, кого захватили его создания, то убью и их. Таким образом, он налагает на меня ограничение.

— Но ведь котузенов убил не ты, — заявил Брахт, — не твое колдовство.

— Эти были уже мертвы, — пояснил вазирь, — и потому недосягаемы для моей магии. Колдовство направлено на живущих, на тех, кто населяет наш мир, и почти бессильно против мертвых.

— Ахрд! — воскликнул Брахт с широко раскрытыми глазами, начиная понимать. — Ты хочешь сказать, что если они захватят в плен кого-то из нас, то твоя магия убьет и нас?

— Именно, — хмуро согласился Очен. — Стоит мне попробовать уничтожить твоего обидчика, как я уничтожу и тебя.

— Но почему они набросились на котузенов? — спросила Катя. — Почему не набросились на меня, или Брахта, или Каландрилла?

— Существа, в коих Рхыфамун превратил тенсаев, нельзя назвать умными. — Вазирь пожал плечами и пригладил тонкие серебристые усы. — Да, они сильные, и уничтожить их можно только магией. Они кровожадны и жестоки и столь же неразборчивы, как и бешеные волки. Нападают они на кого угодно. Главное для них — убивать.

— Ты знаком с подобными существами? — спросил Каландрилл. — Что они из себя представляют?

— Я знаю немного, — вздохнул Очен, — лишь то, что известно любому вазирю: в нашей земле никто не занимается таким низким колдовством. Если я не ошибаюсь, они представляют собой существа, кои мы называем увагами. Это люди, посредством колдовства уподобившиеся животным. Проще — это оборотни, которые подчиняются только воле создателя. Они очень настырны, и их трудно убить.

— Так вот с кем нам придется иметь дело, — пробормотал Брахт.

— Боюсь, что да, — подтвердил вазирь. — Уваги и тенсаи.

— Итак, нам противостоят бандиты, — керниец разогнул большой палец левой руки, — оборотни, — он распрямил указательный палец, — восставшие, — он разогнул третий палец, — Рхыфамун, — безымянный палец, — И; если мы еще выживем то и сам Безумный бог, — он распрямил мизинец.

Очен кивнул:

— Похоже, что так.

— Тогда не будем задерживаться, — сказал Брахт с решительным видом. — Нас дожидается столько врагов, что нам нужно время, дабы удовлетворить каждого из них.

С мгновение Очен непонимающе смотрел на кернийца, а затем губы его растянулись в ухмылку.

— Истинно, — заявил он, — надо поторапливаться, нельзя заставлять их ждать.

Брахт рассмеялся; они подобрали мертвых котузенов и отнесли к дороге, где их дожидался Чазали.

Возвели еще один погребальный костер, подожженный магией Очена, и тела были преданы очищающему огню.