Дикая магия

Capo вывел его в пустынный двор и привязал к коновязи, а сам пошел за уздечкой и седлом. Конечно, найти нужное седло в полной темноте среди сотен других было затруднительно, но Capo снова помог подарок старого кочевника. Он снял перчатки и принялся трогать пальцами гладкую кожу седел, позволив образам проноситься в его сознании подобно теплому легкому ветерку. Он увидел полного мужчину с близко посаженными темными глазами, в синих одеждах; женщину, скачущую верхом, с летящими по ветру черными волосами — истрийские женщины уже сотни лет не садились на лошадь таким манером, по-мужски. Он быстро отвел ладонь. Следующее седло вызвало образ мужчины, пронзенного копьем, который сползал с коня, отчаянно цепляясь за луку седла, а затем упал под ноги сражающимся воинам. Он видел мальчиков, едва доросших до тех лет, когда можно садиться на коня; они скакали, словно демоны, на взрослых тильзенских жеребцах по широкой, продуваемой всеми ветрами равнине; видел колонну воинов, растянувшуюся по дороге, и над ней лес пик, сверкающих наконечниками; затем испытал странное ощущение, будто начинает раздваиваться, и сознание его затуманилось, перед глазами поплыло, а потом он увидел, как какой-то человек скачет прямо на него на сером пятнистом звере. Картина была настолько отчетливой, что Capo инстинктивно попытался увернуться от удара, как сделал это когда-то в Аллфейре. Он отнял руку от седла, не желая еще раз почувствовать ту боль, когда эйранский воин ударил его под ребра. Надев перчатки, Capo взял седло и вынес его.

Его способность видеть чужие воспоминания усиливалась с каждым днем. Даже самые безобидные вещи при прикосновении к ним пробуждались и рассказывали ему свои истории. Он ничего не мог с этим поделать; все, что ему оставалось, — носить перчатки. До этой ночи ему пришлось нелегко — он постоянно находился в компании лордов Форента и Кантары, которые настаивали на его участии в разрабатывании их планов, к тому же ему приходилось делить спальню с Танто, и не было никакой возможности улизнуть незаметно. Его начали посещать мучительные видения того, как однажды Тайхо Ишиан завладеет камнем, чтобы пользоваться его силой в своих целях. Capo не мог нормально ни есть, ни спать, начиная с того дня, когда к нему прикоснулся высокий бледный человек с холодными руками и мертвой душой и он увидел в его почти бесцветных глазах понимание могущества того артефакта, который висел у него на груди. Он жил в постоянном страхе оттого, что этот человек расскажет о силе камня своему хозяину. Capo чувствовал, что если лорд Кантары откроет для себя природу этого кристалла, он ни перед чем не остановится, чтобы завладеть им. Тот строгий, сдержанный мужчина, каким он впервые увидел лорда, за прошедшие месяцы стал совсем другим человеком: казалось, им движет некая горячечная страсть, дикое, мучительное желание, от которого глаза его лихорадочно блестят, а все движения стали резкими и нетерпеливыми. Capo слышал, как он говорит о северянах — в выражениях, которые смутили и потрясли его, с бешеной, непостижимой ненавистью. Роль, которая отводилась Capo в этой драме как лейтенанту лорда Кантары — предательство, ложь, хладнокровное убийство, — была ему отвратительна.

Необходимость бежать внушала страх, но было ясно, что другого выхода нет. Он двигался очень осторожно, все чувства его обострились до предела. Оседлав коня, он затянул подпругу и повесил на луку мешок с провизией и самыми необходимыми вещами. Потом посмотрел в небо и глубоко вздохнул. Он никогда не замечал, чтобы звезды сверкали так ярко. Небо было таким огромным — как весь мир. Северный Крест находился в зените; семь его меньших звезд казались мерцающими точками рядом с самой яркой, которую эйранцы называют Звездой Мореплавателя; здесь, на юге, ее именуют Оком Фаллы. Он отметил это для себя: северяне считают стихии мира благосклонными к людям, оказывающим поддержку и помощь, а не подглядывающим, чтобы наказывать их за проступки.

Я еду в Эйру.

Развеялись многочисленные сомнения, терзавшие его: если необходимо спасти камень от лап Тайхо Ишиана и предотвратить несчастья, то единственное, что он может сделать, — уехать как можно дальше, туда, куда не дотянутся руки лорда Кантары. Казалось, звезды лишь укрепили его намерение, и случайная мысль обрела силу прозрения, твердого решения, к которому приходит человек после месяцев глубоких сомнений и сложных раздумий.

Глава 19

«ДЛИННАЯ ЗМЕЯ»