Дикая магия

Урс посмотрел на темнеющий горизонт и ничего не ответил. Вскоре подул слабый ветер, освежающий разгоряченные лица, но недостаточно сильный, чтобы наполнить парус. Это подтверждало, что погода быстро меняется: ветер сначала дул с юго-запада и, если бы он усилился, стал бы хорошим попутным ветром, потом — прямо с запада, что не совпадало с курсом корабля. Далеко на юге высокие облака начали громоздиться друг на друга, постепенно цвет их менялся, и к вечеру они стали черно-синими с устрашающим багровым оттенком.

Луна была в последней четверти и даже при ясной погоде не могла обещать достаточно света в ночи; но, едва поднявшись, она сразу же скрылась за тучами и лишь временами слабо обозначалась, когда южный ветер погнал облака к «Длинной Змее».

Наконец-то ветер.

— Суши весла! — в нетерпении закричал Аран Арансон. — Поднять парус!

Моряки с радостью повиновались этим приказам, испустив вздох облегчения, — были сыты греблей по горло. Но Урс Одно Ухо и Флинт Хакасон обменялись взглядами. Они видели признаки страшного шторма, настигавшего их, и не разделяли обшей радости. Урс кашлянул, а когда Аран не обратил внимания на этот намек, откашлялся еще раз, громко и призывно. Аран подозрительно посмотрел на него. Урс покачал головой. Аран нахмурился. Урс перевел взгляд за правый борт, туда, где вдалеке начали подниматься высокие волны, как готовая к нападению армия. Аран посмотрел туда, потом демонстративно отвернулся от Урса и прокричал:

— Поднять парус до третьей отметки!

Урс поднял брови, затем пожал плечами и быстро зашагал к мачте.

— Он сумасшедший, — шепнул он Хаки Ульфсону, когда они взялись за канаты. — Если этот шторм на самом деле такой сильный, каким выглядит издалека, мы потеряем парус. А если останемся без паруса, то все мы обречены.

— Аран Арансон хороший моряк, — беспечно ответил Хаки. — Штормовая рея удержит парус. Я видел штормы и похуже. Скорее всего мы уйдем от шторма — это прекрасный корабль.

— Прекрасный, — согласился Урс, — но он не прошел испытаний.

— Вот у Арана и появилась возможность узнать, на что он способен.

— Даже ценой наших жизней?

— Что-то не узнаю я искателя приключений.

Урс ничего не ответил, но на лице его было написано, что он по этому поводу думает.

Первая волна ударила в борт с такой силой, что доски заскрипели, словно протестуя. Вторая обрушилась сразу на правый борт и корму.

— Держи брасы! — закричал Аран Тару Фелинсону, и парень бросился исполнять приказ, ухватившись за извивающиеся канаты, хотя выглядело это так, будто один человек собрался удержать взбесившегося жеребца.

Люди, назначенные присматривать за снастями по правому борту, заняли свои места. Фент как неопытный моряк не имел никакого специального задания, кроме вычерпывания воды, и внезапно оказался не удел. Он оглянулся, прикидывая, чем помочь. Ударила следующая волна, еще более сильная; она перекатила через планшир, и парень сразу промок до нитки. Страшно ругаясь, он бросился на корму и нырнул под одну из лодок. Здесь по крайней мере можно было как-то спрятаться от шторма.

Он видел множество штормов, находясь в безопасности на берегу, и точно знал, что ни за что не захотел бы оказаться в это время в море. Он наблюдал, как холодными зимами штормы с ужасающим постоянством обрушиваются на берега Камнепада, как ветер срывает кровли с домов, валит деревья, как волны крушат лодки, причаленные даже в самых спокойных бухтах, выбрасывают на сушу тюленей и китов. Кроме того, он полагал, что за последние дни честно сделал все, что от него требовалось, и даже больше. Какой смысл называться единственным сыном капитана, если не можешь позволить себе ни малейшей поблажки? Каждый мускул его тела стонал и горел от боли, руки, казалось, никогда не заживут, а желудок уже начинал выворачиваться наизнанку.

Вдобавок под лодкой он был вне поля зрения Урса Одно Ухо, а значит, этот страшный человек и не вспомнит о нем сейчас.

Аран в отличие от сына получал удовольствие от ударов волн. Он наблюдал, как ловко двигаются по палубе его люди, занятые своим делом, и чувствовал уверенность в своих силах. С упорством горного козла он пробежал по всему кораблю и занял пост на носу, украшенном изящной резьбой; правой рукой он крепко держался за планшир, лицом обернулся к темному горизонту на севере, а в спину ему дул ветер. Сквозь подошвы сапог он чувствовал, как корабль преодолевает бурные волны, как гнется киль, подобно позвоночнику ластящейся кошки. «Длинная Змея»! Это его детище: подобно морской стихии, она горда и непокорна, и это он вызвал ее из небытия к жизни, выйдя вместе с ней из черной полосы отчаяния и поражений. И вот наконец то, чего он ждал всю жизнь, — ощущение триумфа. Он был хозяином великолепного корабля, хозяином людей, хозяином своей судьбы.

Вдали загрохотал гром, а затем небо вспороли белые вилы молний.