Дикая магия

— Хорошо, если так, потому что «Тролль» вернулся из всех своих плаваний невредимым, — весело произнес Флинт.

— Чепуха, — возразил один из уроженцев Камнепада, — сейда исчезла задолго до того, как начали строить корабль.

— Ах да, — поморщился Эрл. — Хотелось бы мне знать, куда она направилась.

Если кто-нибудь и рассчитывал, что капитан изменит курс, чтобы пополнить запасы литьевой воды, то его ждало разочарование. Поглощенный преследованием своей вожделенной цели, как собака, мечтающая о кости, он просто сократил выдачу воды до одной кружки в день.

— Будешь пить собственную мочу, если вода кончится, — прорычал он Флинту Хакасону, когда тот попытался оспорить правильность этого решения. — Или прыгай за борт, лови кита и плыви на нем домой.

Эммер поднял Флинта на смех, а сам высматривал кусочки льда, проплывающие за бортом, и жадно выхватывал их из воды.

Заканчивалась не только вода. В лодке, унесенной за борт, хранились две говяжьи туши, весь сыр и бочонок с сухарями. Маг Шейктан подсчитал, что если они будут расходовать продукты экономно, то при попутном ветре им хватит пищи, чтобы добраться до цели путешествия; но на обратную дорогу провизии не было — если в Святилище не найдется ничего, кроме золота. Соображения свои он решил не оглашать, так как был уверен, что капитан не похвалит его за это, но начал сокращать расход продуктов, пока команда не стала жаловаться, что он кормит их какой-то размазней.

Три дня держался крепкий попутный ветер, будто сам Сур показывал, что одобряет безрассудное поведение хозяина Камнепада. Люди расслабились, потому что море было тихим и спокойным, а сквозь облака то и дело пробивались лучи солнца, и воздух прогревался гораздо сильнее, чем можно было ожидать. Почти вся поверхность океана была затянута, как покрывалом, тонким льдом, похожим на кружево; «Длинная Змея» рассекала его, словно ряску на пруду. Они проплыли мимо туши мертвого кита; крапчатая шкура по окрасу напоминала серый мрамор, морда животного торчала из воды. Люди касались своих талисманов, осеняя себя оберегающими знаками; все знали, что подобная встреча — плохая примета. Пошли тревожные разговоры, послышался ропот, начали поднимать голову недовольные, но ни у кого не хватило духу организовать бунт. На четвертый день они попали в туман — такой плотный, что трудно было сказать, день стоит или ночь.

Определить курс судна стало невозможно — не видно было ни солнца, ни звезд, ни луны, не говоря уже о земле или других приметах, по которым ориентируются мореходы.

— Если повезет, — сказал Фолл Рансон напарнику по веслу, — в конце концов повернем назад, к Камнепаду.

Прошло еще три дня, но туман не рассеялся, и Аран, смягчившись, разрешил команде отдохнуть. Люди завернулись в овчины, тюленьи шкуры, попадали на палубу и заснули. Казалось, весь корабль усеян гигантскими куколками насекомых. Несколько парней помоложе играли в бабки; моряки постарше занялись резьбой по кости и выстругиванием из дерева, чтобы, когда вернутся домой, подарить безделушки детям и жене. Когда вернутся… Если они вообще увидят когда-нибудь своих близких.

Только Урс, единственный из всей команды, не покинул своего места у руля, застыв там, как изваяние.

В эти тихие дни начал приходить в себя Фент, до этого метавшийся в лихорадке и бреду. В какой-то момент его затуманенные, потемневшие глаза пришли в нормальное состояние, вновь стали светло-голубыми, цвета отточенного клинка. Он сел на постели. Улыбнулся, и сквозь рыжую бороду блеснули крепкие белые зубы.

— Они идут, — произнес он.

Но когда отец спросил, о чем он говорит, Фент не смог объяснить.

Немного позже, когда Аран отошел от постели сына, он почувствовал, как что-то коснулось его запястья. Не обратив особого внимания, он встряхнул рукой, и ощущение исчезло. Немного погодя он услышал слабое жужжание. Потом что-то вновь коснулось руки, и он почувствовал легкую щекотку.

На тыльной стороне его кисти, потирая передние лапки, сидела большая черная муха. Аран поморгал и уставился на нее, а муха и не думала улетать. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что означает ее появление, а затем, потрясенный и взволнованный, он оторвал глаза от насекомого и посмотрел вокруг. Земля! Где-то недалеко земля. Муха тяжело поднялась и полетела — в холодном воздухе ее крылья работали медленно.

— Что? — резко спросил Урс. — Что такое?

— Мясная муха, — изумленно произнес Аран. — На мне сидела мясная муха.

— Не может быть. — Великан недоверчиво покачал головой. — Откуда здесь взяться мухам? Слишком холодно, слишком далеко.

Однако теперь уже все слышали этот звук — глухое жужжание, отдающееся в ушах, резонирующее в черепе. А потом туман начал рассеиваться.

Люди замерли на своих местах. Кости со стуком упали на доски, но никто даже не посмотрел, как они легли; ножи замерли над китовой костью и бивнями моржей, иглы остались воткнутыми в кожу и шерсть. Открыв рты от потрясения, люди смотрели, как из тумана выплывает корабль.