Дикая магия

Ее пульс участился, восторг был написан на лице: приключение начиналось прямо на глазах. Все присутствующие здесь уже стали участниками плавания, о котором мечтал отец. Это воодушевление, романтический настрой передались и ей, заставив широко улыбнуться. Уже видны были очертания будущего корабля: самой изысканной вещи из всех, виденных ею когда-либо, включая дорогие ювелирные украшения на дамах при дворе в Халбо, породистого пони и даже лучший ее меч. На опорах из свежесрубленной сосны вырос остов огромного корабля. Шагая мимо работающих мужчин и бревен, перескакивая через лежащие тут и там инструменты, мешки с шерстью и конским волосом, Катла дошла до носа судна и запрокинула голову. Вырезанный из ствола дерева форштевень изгибался, словно лебединая шея. Массивный киль, должно быть, вырезали из того огромного дуба, который она видела в прошлый раз расщепленным. Скорее всего его срубили в священной роще Несса. Она глубоко вздохнула, надеясь, что все духи той древней рощи были умиротворены жертвой, когда повалили это дерево, внушающее трепет своими размерами. Она не могла удержаться от того, чтобы не дотронуться до него. В тот же миг поток энергии заструился по ее руке. Задыхаясь, она почувствовала неистовый напор жизненных сил, скрытых в дереве. В то же время она сумела сохранить некоторую отстраненность, что позволило ей оценить мастерство рабочих, придавших дереву столь изящную форму. Там, где форштевень переходил в киль, края соединения были сглажены, а заклепки утоплены так тщательно, что, когда Катла провела по дереву рукой, она едва ли почувствовала шероховатость. Вся конструкция, казалось, вибрировала под ее руками, как мурлычущая кошка. Неожиданно у нее появилось непреоборимое желание просидеть здесь до самого вечера, просто поглаживая пальцами будущий корабль. С усилием она отняла руку и посмотрела на корабельщика.

— Он великолепен.

В ответ Мортен Дансон только кивнул.

Катла почувствовала головокружение. Она медленно встала, боясь потерять равновесие и растянуться перед ним.

— Покажите же мне, куда пойдут эти скобы, — наконец произнесла она, с трудом справившись с собой.

Корабельщик указал ей на то место, где киль сходился с форштевнем и где уже были прикреплены первые листы обшивки.

— Здесь и здесь, чтобы укрепить нос. Вот отсюда и досюда. Для прочности понадобятся крепления вот здесь и здесь, и сделать их лучше из сплошного куска металла, а не из сварного, если, конечно, тебе это удастся. — Он прекрасно знал, что она не сможет этого сделать. Он не мог потребовать этого даже от своего собственного кузнеца, но ему так хотелось насладиться ее позором! — Потом мы скрепим скобами внешнюю и внутреннюю обшивку.

Катла прошла на другую сторону судна и осмотрела листы наружной обшивки, удивляясь тому, как отдельные куски обработанного дерева соединялись столь безупречно. И что-то в ее отношении к корабельщику стало меняться, она испытывала невольное восхищение. Схватив пустое деревянное ведро, которое воняло рыбой, она перевернула его и встала на него, чтобы дотянуться до того места, где будут наложены скобы. Закрыв глаза, она позволила рукам свободно двигаться вверх-вниз по стыку.

Дансон наблюдал за ней, подняв бровь и не веря глазам. Девушка была либо сумасшедшей, либо очень умной, и он ошибочно сделал выбор в пользу первого предположения. Когда она напрасно переведет груду железа и сотворит нечто отвратительное, никуда не годное, он позаботится о том, чтобы ее отец взял свои хвастливые слова обратно. Покачав головой, он отправился к помощнику — проверить, как тот справляется с обработкой досок паром.

Катла пошла назад в кузницу, и когда Ульф Фостасон обратился к ней, она едва ли осознала его слова. Весь день до вечера из кузницы раздавались удары молота по наковальне, дым и жар от углей вырывались из окон. Когда солнце опустилось за Зуб Пса, мужчины окончили свои дневные труды и пастух, спотыкаясь и дрожа от усталости, покинул кузницу. При свете фонаря лицо и руки Катлы блестели от пота, волосы висели крысиными хвостами. Она окунула последнее изделие в сосновый деготь с льняным маслом и с удовлетворением оглядела результат своего труда.

В то время как Аран Арансон, сидя за столом, обсуждал с Мортеном Дансоном и Ормом Плоским Носом наилучшее соотношение размеров паруса, мачты и ширины судна, чтобы оно могло вынести сильные ветра арктического севера, его дочь, шатаясь, спускалась к Китовому берегу, неся в руках странное на вид хитроумное изобретение. Этот предмет мало напоминал простые железные заклепки, которые описал ей корабельщик.