Дикая Охота

— Кобылин! — взревел он. — Ты что, открыл кровавую коробочку изнутри? Без стрельбы? И вывел людей из здания, замурованного духами? И усмирил злого духа?

— Э, ну да, — Алексей поднял удивленный взгляд на Вадима. — Да, ты же сам только что сказал. Правда, не я духа усмирил, мне помогли.

— Кто? — хрипло осведомился бывший проводник.

— Тут такое дело, — замялся Кобылин, — понимаешь, вроде как за ним явилась смерть. Я просто ее позвал.

— Прости, — осторожно произнес Вадим. — Ты хочешь сказать, что ты призвал… Как бы это сказать… Некое явление, которого опасаются все живые, и оно, как бы это сказать, сожрало враждебного тебе духа? Ты не подумай, я верю, просто хочу уточнить.

— Ну да, — не стал отпираться Кобылин. — Только не по моей просьбе, понимаешь, там все сложнее, там такие запутанные отношения…

Вадим громко выматерился, а потом заржал в полный голос, немного порыкивая. Эхо его голоса волной прокатилось по темным коридорам, заставив замереть всех мелких тварей, копошившихся в стенах.

— Ты сам слышишь, что говоришь? — задыхаясь от смеха, спросил Вадим. — Господи, Кобылин! Я же рассказал тебе враки об очередных похождениях самого шизанутого охотника. А ты говоришь, ну да, но все было немного сложнее… Легенда! И ты удивляешься, что о тебе рассказывают легенды? Ты так хорошо прячешься, что скоро все будут воспринимать тебя как выдуманный персонаж. Как собирательный образ.

— Шиза какая-то, — в сердцах бросил Алексей. — Я не образ. Я человек. Гриша говорит, что я просто немного зациклен на охоте и мне надо немного отвлечься.

— Немного очеловечиться, пока не забронзовел, — подхватил Вадим. — Он прав. Леша, прости, ничего, что я так запросто? Леша, я тебе расскажу все, что угодно. Теперь я понимаю, откуда у тебя такие вопросы. А то я уж грешным делом подумал, что ты хочешь открыть большую охоту на оборотней — или уже открыл.

— Охоту? — Кобылин нахмурился. — Нет. Не открывал. С чего ты взял?

— Знаешь, — Вадим откашлялся. — Тут начали пропадать оборотни. Трое ребят уже пропали, бесследно. Никаких трупов, как при работе охотников, никаких ошметков, как при драке с вампирами. А остальным они не по зубам. Ну и кое-кто стал грешить на тебя. Вроде как ты у нас такой весь загадочный и легендарный, с тебя станется работать так идеально, что никаких следов.

— Нет, — Кобылин помотал головой. — Это не я. Я трупы прятать не умею. Это к Бороде. Слушай, Вадим, огромное тебе спасибо, что встретился со мной и рассказал столько интересного. Но мне сейчас нужно идти. Жизненно необходимо найти одного бородатого забронзовевшего героя эпоса и ухватить его за эту самую эпическую бороду.

Алексей рывком поднялся на ноги, подхватил с пола легкую сумку, забросил на плечо. Старая потрепанная курточка, которую он надел для путешествия под землю, грела плохо, и Кобылин чувствовал, что замерзает. Почти негнущимися пальцами он вытащил из кармашка сумки спичечный коробок и карандаш. Нацарапал свой телефон и кинул спички в руки Вадима.

— Вот, — сказал охотник. — Мой телефон. Позвони мне, когда сможешь, ладно? У меня куча вопросов еще. Надо пообщаться.

— Передавай от меня привет своему бородатому герою, — Вадим ухмыльнулся. — И постарайся сильно его не бить. Ей-богу, эту историю я не от него услышал. Зуб даю.

— Ничего, ничего, — выпутываясь из ремня сумки, буркнул Кобылин. — Я ему другую историю припомню. Сдается мне, знаю я, кто из меня легенду делает. Ишь, нашелся, биограф хренов. Доктор Ватсон, мать его ети. Ну все, жду звонка!

Развернувшись, Кобылин бросился в темноту, все ускоряя шаг. Вслед ему донеслось:

— Кобылин! Так она рыжая?

— Рыжая, — рявкнул Алексей на ходу, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Рыжая и волосатая!

Вслед ему по темному туннелю понеслись раскаты грубого смеха, напоминавшего рычание большого зверя. Кобылин отчетливо понимал, что сейчас здесь родилась еще одна частица легенды — о том, как охотник влюбился в жертву и пощадил ее. И отчаянно боролся с желанием вернуться и выжечь весь туннель напалмом — чтобы спалить ту сотню маленьких крысиных ушей, что подслушивали разговор некого волосатого мутанта с кровавым маньяком.

Ему было так тошно, что даже предстоящий разговор с Гришей не радовал.

* * *

Старое продавленное кресло, ютившееся в комнате Кобылина между диваном и входной дверью, было не слишком велико. О размерах кожаных монстров из банковских офисов ему приходилось только мечтать. Нет, размер у старого скрипучего кресла, вышедшего с советской фабрики лет тридцать назад, был вполне обыкновенным. И все же огромный Григорий умудрился не просто втиснуться в него, но и сжаться в такой компактный бородатый шар, что самое обычное кресло стало ему велико.

— Ты, Лех, того, — прогудел Борода, прикрывая левую половину лица широкой, словно совковая лопата, ладонью. — Ты уж совсем.