Дикая полынь

И цеиреционовец и поалейционовец патетически ссылались на "самого Жаботинского", когда объясняли ребятам, почему сионисты сочли необходимым войти в "самостийные правительства" гетмана Скоропадского, а затем Петлюры. Сказало это было неспроста: Владимир Жаботинский слыл тогда вождем сионистов на Украине, и им казалось, что его именем можно внушить еврейскому юношеству "святую обязанность" немедленно доносить властям о действовавших в городе большевистских подпольщиках.

Тогда, на винницком бульваре, я впервые услышал лживые фразы о "всемирной еврейской нации".

Только впоследствии я, естественно, узнал, что эта насквозь фальшивая, шовинистическая концепция, вконец развенчанная марксистско-ленинским учением, составляет краеугольный камень сионистской идеологии, что после создания государства Израиль ее топорно и демагогически пытаются приспособить к современным условиям, что в классовых интересах своих капиталистических хозяев сионизм всячески старается отождествить понятия "нация" и "национальность".

Кто-то из сионистских ораторов, назойливо толкуя нам о "всемирной еврейской нации", то и дело твердил: "особая", "особая", "особая". Это услышал проходивший по бульвару наш полунищий сосед, сапожник Арон Дихель.

- А мне сдается, - сказал он, - что я с моей чахоточной женой мы совсем особые от барона Ротшильда с его банками и фабриками. Если он захочет привести из-за границы в подарок моей жене бутыль молока, то я в моей каморке даже поговорить с ним не смогу: он не знает по-украински, а я совсем не кумекаю по-французски. А идиш во всех странах тоже не одинаковый. Нет, не одной мы с Ротшильдом нации, да еще особой!

Не удивляйтесь, читатель, что то сборище на винницком бульваре, столь отчетливо запечатлевшееся в памяти парнишки, до сих пор вспоминается весьма пожилому человеку во многих подробностях. На то имеются глубокие причины.

Скажу прежде всего о самой существенной. Все без исключения сионистские агитаторы тогда, на винницком бульваре, много и крикливо говорили о Палестине, которая ждет, мол, не дождется всех евреев со всех концов света. А в моем сознании любое упоминание Палестины неумолимо пробуждало тогда тягостную для сыновнего сердца картину: обильные слезы моей матери над грустными письмами ее родных, эмигрировавших в 1910 году в Палестину и горько-горько раскаивавшихся в этом. В их письмах призывались все кары небесные на голову банкиров Ротшильдов - попечителей "всемирного израильского союза", в ту пору сманивавшего евреев в Палестину. В тенета ротшильдовских агентов попадали, как признавали сами сионисты, наиболее "отчаявшиеся" - те, у кого оставался единственный выход: селиться на палестинских землях, за бесценок скупленных еврейскими банкирами у вынужденных уйти из родных мест арабов.

Я слышал, как мама горестно повторяла фразу из письма своего отца: "Мы собирались стать в Яффе колонистами, а нас заставляют быть урядниками колонизаторов и угнетать старожилов".

Вот почему так жадно внимал я у оркестровой беседки каждому слову сионистских ораторов о Палестине. Вот почему так больно ранили детское сердце их призывы. Вот почему я запомнил те минуты навсегда.

И еще одно немаловажное обстоятельство. Тот сбор будущих скаутов не мог не врезаться в мою память еще из-за дикого скандала, затронувшего всех нас, друзей Гриши Каца.

В самый разгар сбора кто-то из взрослых, подозрительно приглядевшись к Грише, ткнул в него пальцем и визгливо прервал очередного оратора:

- Замолчите! Нас подслушивает брат большевика Каца! Яков Кац скрылся - и большевики из евреев на фабрике "Ястреб" притихли! Но большевизмом запахло на суперфосфатном заводе. Гарантирую, это они, большевики из украинцев, подослали сюда еврейского паренька!

Поднялся невообразимый шум. Раздались выкрики:

- Бей его!

- Пусть его братец узнает, как настоящие евреи поступают с большевистскими агентами!

- Не достоин он называться евреем!

Кое-кто уже занес было кулак над Гришей. Но ребята с нашей улицы, тесно сгрудившись, поспешили прикрыть друга.

И тут послышался умиротворяющий, елейный голос одного из самых влиятельных в сионистской среде организаторов сбора:

- Не трогайте его! Парень не виноват - его сбил с панталыку сумасшедший Яков. Я сейчас все объясню пареньку, увидите, он меня поймет. - Вплотную подойдя к Грише, долговязый человек, прозванный в городе "вечным студентом", вкрадчиво обратился к нему: - Слушай меня внимательно, Гершелэ... Да, да, Гершелэ - еврей не Григорий, еврей только Герш... Твоего несчастного брата одурманили большевики. И он вместе с ними кричит: "Беднота должна бороться с буржуазией!" Может быть, и должна, но к нам, евреям, это не относится. Разве богатый еврей когда-нибудь даст умереть с голоду бедному еврею? Да еще на своей земле? Конечно, нет. А твой брат совсем забыл, что он еврей, и кричит: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Но, подумай, разве же может соединиться еврей-пролетарий с татарином-пролетарием? Может быть, еще с турком-пролетарием? Глупости! Нет, мы с тобой, паренек, будем кричать так: евреи всех стран, соединяйтесь!