Дикая принцесса

Наверное, со стороны они смотрелись довольно жалко: хромая лошадь, хромой мальчик-подросток и очень уставший и раздраженный анкъерский аристократ. Ри грустно улыбнулся. Он несколько раз сглотнул, чтобы смягчить горло. Впрочем, это не сильно помогло, вместо обычного голоса раздался лишь сиплый хрип:

– Вы еще не купили балахон и козлиный череп, дану?

Кажется, Гергос не сразу вспомнил, о чем идет речь, но потом Ри услышал тихий смешок.

– Нет, но я подумаю об этом, когда мы доберемся до города.

Они в итоге прошли совсем немного, когда лошадь снова споткнулась. Дурное животное! Откуда только Гергос его взял? В его собственной конюшне были только самые породистые и вышколенные лошади. Споткнувшись в третий раз, конь замотал упрямо головой, захрипел, упираясь и отказываясь ступать на больную ногу.

– Я тебя пристрелю, – пообещал ему Гергос, но эффекта это не возымело.

– Дану.

– Что?

– Я могу остаться с ним, пока вы ходите в ближайшую деревню. Один вы дойдете быстрее.

– Нет, Ри, я тебя не оставлю.

От этих слов, пусть и сказанных резко и нетерпеливо, потеплело на душе.

– Мы хорошо спрячемся.

– Я сказал нет. Не спорь.

Ри улыбнулся, радуясь, что в темноте этого никто не видит. Ему бы очень не хотелось оставаться одному, глупый коняга – не в счет.

– Тогда что мы будем делать?

– Этой дорогой часто пользуются, рано или поздно кто-нибудь по ней проедет.

Но в следующий час никто по ней не проехал, а Ри все равно весь извелся. В каждом шорохе ему чудился приближающийся конский топот – это Коварэн выслал за ними погоню. Тишина пугала не меньше, каждая минута промедления казалась губительной. А потом он услышал слабое позвякивание колокольчика. Сначала подумал – это Тавох шутки шутит. Откуда ночью посреди дороги взяться колокольчикам?

Но тут Гергос поднялся с поваленного ствола, на котором сидел все это время, и довольно выдохнул:

 – Наконец-то!

Ри тоже встал, опираясь на свой нелепый посох. Звон сделался громче, потом к нему добавились скрип колес и тихое лошадиное фырканье. Гергос вышел на дорогу прямо перед приближающейся каретой, и Ри услышал возмущенные крики возничего:

– Ты что творишь? А ну пошел отсюда! Ну!.. Эээ, ваше сиятельство?

Гергос подошел ближе. При свете фонаря возницы его равнодушное, высокомерное лицо показалось Ри восковой погребальной маской какого-нибудь древнего царя. Он уже научился ловить это выражение на лице дану и знал, что Гергос смотрит так, когда хочет заставить собеседника понервничать. Возница заерзал на сидении, свет заплясал, и Ри увидел на боку кареты эмблему – крылатый конверт и скипетр. Почтовый дилижанс!

Гергос молча смотрел на возницу.

– Ваша светлость? – еще более неуверенно предположил тот.

– У вас есть свободные места?

– Нет, ваша светлость.

– Вы сможете их предоставить?

– Я смогу… что? Как вы сказали?

– Предоставить. Ссадите кого-нибудь. Нам нужно два места. Без багажа.

– Но… Ваша светлость, ночь ведь, до ближайшей гостиницы еще восемь миль.

Гергос не стал спорить, он привстал и ухватился за шнурок колокола – его звоном возница обычно извещал о прибытии на очередную станцию. В отличие от маленьких колокольчиков, привешенных на постромки и едва слышных даже ночью на пустой дороге, большой колокол отозвался ясным и гулким звоном. Внутри кареты завозились, кто-то заворчал, а потом отдернулась занавеска, и наружу высунулось недовольное сонное лицо:

– Что случилось? Почему мы стоим?

– Выходим, – звучно скомандовал Гергос. – Приехали.

Возница только беспомощно озирался и бормотал себе под нос – так, чтобы Гергос не услышал:

– Ну что же вы, ваша светлость… ну нельзя же так!

Пассажиры дилижанса выходили медленно и нехотя. Половина даже не проснулась толком. Всего восемь человек. Спрыгивая с подножки, они непонимающе оглядывались, видели смущенного возницу и непреклонного Гергоса – и замирали в ожидании. Чутье подсказывало, что перед ними очень важный человек и его лучше слушаться. Но что ему нужно?

Ри держался в стороне. То же самое чутье – инстинкт, быстро появлявшийся в любом человеке, чья судьба каждый день зависела от капризов какого-нибудь вельможи – заставляло его молча наблюдать за происходящим. Даже усталый и в не очень пышной одежде, Гергос внушал уважение и страх. Рядом с ним мальчишка-оборванец смотрелся бы странно. Нелепо.

– Что случилось?

– Господин, почему нас остановили?

– Мы ничего не сде…

– Двое из вас дальше не поедут, – перебил Гергос. – Сами решайте, кто это будет, но тот, кто сойдет с дилижанса, получит лошадь. Она слегка подвернула ногу, но повреждение несерьезное, пройдет за несколько дней. Ну так?

– Каждый? – спросил кто-то. – Каждый получит по лошади?

– Нет, одну на двоих. Делите как хотите, хоть разрежьте ее напополам, меня это мало волнует. Ну так?

Пассажиры загалдели. Две очень приличного вида женщины возмущались нахальством выскочек-аристократов, трое рабочих спорили, кто из них сойдет – получить лошадь хотелось каждому, высокий худой юноша, по виду студент, нерешительно оглядывался по сторонам – в основном на двух других пассажиров, что, как и он, держались немного особняком.