Дикая принцесса

Извиняться Тари не собиралась. Но одевалась тем утром особенно тщательно – то есть не просто позволила Кармите натянуть на себя первое попавшееся платье, а даже посмотрелась в зеркало несколько раз. Бедная горничная давно поняла, что с хозяйкой ей не повезло. Она не высиживала часами за туалетным столиком, не интересовалась духами и косметикой и в принципе отказывалась понимать, что существует больше одного типа расчески. Поцелуй Гергоса этого не изменил, и Тари по-прежнему не видела смысла в большинстве предлагаемых процедур.

Это высокородному дану требовался умелый камердинер, куафер и полностью новый гардероб каждые полгода, а она, Тари… Тари замерла. Разве она не занимала столько же высокого положения в своей стране? Разве первые тринадцать лет ее жизни не были жизнью настоящей принцессы? Да, после смерти родителей дядя перевез ее в глухую провинцию и так и не представил высшему обществу, да, она провела два года в Интернате… Но разве это меняло ее суть? Она была тобрагонской принцессой.

Тари бросила еще один взгляд в зеркало, сама не понимая, кого видит. Странное существо: не мальчик и не девочка, не принцесса и не уличный воришка – химера, самозванка, лишняя.

К завтраку Тари спустилась не в самом лучшем настроении, разве что немного грела мысль, что сейчас она увидит дану и он, возможно, ей улыбнется. Но Гергоса за столом не оказалось. Зато была презрительно-насмешливая госпожа Дайана, сонный, постоянно зевающий Энту и странно задумчивая госпожа Мариника.

– Не выспались, дорогуша? – с понимающей улыбкой спросила Дайана.

– Спасибо, я прекрасно спала.

– А мне показалась, я слышала какой-то шум, кажется, дверь хлопала.

– Мама, не надо…

– Тари приснился кошмар, – вмешалась госпожа Мариника. – Я заходила к ней проверить, все ли в порядке. Видимо, это вы и слышали, Дайана.

Значит, все слышали? Стены в поместье вроде не такие уж и тонкие, так неужели специально прислушивались? И с чего бы госпоже Маринике ее защищать? Тари на всякий случай благодарно ей улыбнулась и наконец опустилась на отодвинутый лакеем стул.

Странное чувство, когда тебе кто-то прислуживает за столом. К Кармите Тари привыкла, к тому же в первое время ей и правда требовалась помощь, чтобы разобраться в причудливой анкъерской моде. Но ела-то она самостоятельно уже с двух лет! Когда Тари была ребенком, с ней разве что нянька возилась, да и то лишь в раннем детстве. Потом она стала слишком большой, чтобы кто-то помогал ей орудовать ложкой, и в то же время слишком маленькой, чтобы слуги считали нужным ходить за ней по пятам.

А теперь, выходит, доросла? Стала важной дамой? Тари нервно улыбнулась лакею и попросила мятного чаю. Пока он ходил за водой, сама наложила себе еды в тарелку и отказалась от прочих услуг.

– Чем планируете заняться?

Вопрос был вполне обычным, но Тари все равно напряглась. Дайана ведь не просто так спрашивала.

– Я надеялась, что дану даст мне указания.

– Онсо уехал еще до завтрака и не сообщил, когда вернется.

Тари почему-то сделалось страшно. А вдруг эта ведьма снова пробовала отравить дану, и на этот раз ей удалось? Потом она разрубила тело на куски и выбросила в колодец. И водой из этого колодца теперь поит Тари. Она отставила чашку. Хватит с нее на сегодня мистики.

– Хотите, покажу вам Льен? Вы любите лошадей?

На этот раз ей на помощь пришел Энту. Кажется, он наконец проснулся и вскоре втянул Тари в разговор о лошадях и скачках, которые видел, кажется, всего дважды, но зато в теории знал великолепно. Тари ни на чем азартнее петушиных боев не бывала и потому почти ничего не могла ему рассказать, зато Энту почти не замолкал – как показалось Тари, чтобы не дать матери сказать еще какую-нибудь гадость.

Смирившись, что Гергоса не увидит, Тари согласилась на конную прогулку по поместью. Разъезжать по Льену с Энту было безопаснее, чем разговаривать с Дайаной. И проще, чем пытаться понять, что о ней думает госпожа Мариника и зачем соврала про ночной визит.

Первое, что Тари поняла, когда впервые увидела Льен при свете дня, – он был огромным. Хозяйский дом достраивался и перестраивался на протяжении столетий, и архитекторы явно не стремились сохранять единство стиля, одно крыло дома разительно отличалось от другого: цветом камня, кладкой, украшениями. Энту говорил о строительных перипетиях с гордостью – несуразность хозяйского дома была доказательством древности рода!

Земли вокруг производили более приятное впечатление. Красивый парк, пусть и немного мрачный, речушка, сбегавшая с холмов и резво несущая воды в сторону моря, а дальше – докуда хватало глаз – сплошные поля. Энту объяснил, что здесь, на равнине, зерновые росли лучше всего, а виноградники располагались ближе к холмам. Но от дома их было не увидеть, слишком далеко. И снова – гордость. Ведь всего этого добились его предки, и однажды поместье перейдет к нему, к Энту.

Интересно, это должно было произвести на Тари впечатление?

– Скажите, Энту, а в поместье много детей?

Он обиженно нахмурился:

– Дорогая кузина, я же просил вас.

Тари тут же поправилась:

– Простите, кузен. Мне все еще немного неловко…