Дикая тварь

Тогда мне приходит в голову разбить камеру. Не потому что это как-то поможет, а просто потому, что не могу придумать ничего мало-мальски полезного. Или лучше метнуть ее. Зарядить ублюдку по башке за мгновение до того как он выстрелит в Вайолет – чисто на удачу.

Однако, уже замахнувшись, я понимаю, что сейчас не время ни разбивать, ни швырять камеру.

Время еще раз осознать, какой же я тупой гребаный мудак. И включить камеру.

Зрачки у меня расширены, и свечение дисплея ярко озаряет все вокруг.

Охренеть: я даже не на земле стою. Последние несколько шагов я карабкался вверх по спутанным веткам. Спрыгиваю обратно в грязь через первую попавшуюся дырку.

* * *

Теперь я в движении. Смотреть далеко вперед я, конечно, не могу, но я могу бежать. Я могу огибать деревья, в которые иначе врезался бы рожей, вижу, где тупик, прежде чем угодить в него. Вскоре я даже додумался переключить камеру в режим просмотра, чтобы она не убирала объектив и не отключалась автоматически.

Слышу выстрел совсем рядом и прибавляю ходу. Огибаю дерево и чуть не врезаюсь в спину стрелку.

Я в шоке от того, что он движется так медленно. Немного быстрее, чем двигался я, ничего не видя, но только немного. Он просто идет, не торопясь, по-терминаторски медленно поворачивая голову в инфракрасных очках и не переводя винтовку, как будто он привык к таким делам и не хочет переутомляться.

Он не услышал моего приближения и не успел заметить свечение камеры. Есть соблазн просто замочить его – прямой удар в пятый позвонок: “Приятно было от тебя побегать”, – но если Вайолет мертва, он за это еще поплатится. А если она жива, то у нее, наверное, будет к нему несколько вопросов.

Одной рукой выхватываю у него винтовку, а той, что с камерой, срываю ПНВ и свечу в лицо.

– Ох блядь! – вскрикиваю я.

Это доктор Макквиллен.

* * *

На обратном пути к лодке Вайолет идет впереди в инфракрасных очках Макквиллена, а я – в арьергарде, все еще с камерой в руке, предоставляю доктору биться головой о случайные ветви деревьев. Мне холодно, и все болит, а Вайолет оказалась вся в крови, когда я дал ей куртку Макквиллена. Я бы отдал ей и его рубашку тоже, но не уверен, что человек его возраста сможет перенести такой холод, каким бы здоровым он ни казался.

Никак не могу отделаться от мысли о том, как же я не заметил отсутствия томографа в его клинике, когда ее обыскивал. Продал – догадываюсь задним числом, – чтобы купить лодку-амфибию.

До нее мы как раз добрались.

– Ладно, – говорю я. – Что в озере?

– Я не знаю.

Повторять я не собираюсь. Просто беру Макквиллена за шкирку и затаскиваю в воду по пояс. Зубами раскладываю нож, который нашел у него в куртке, режу ему плечо до крови и топлю.

Позади нас Вайолет врубает лодочные фары. Глаза отвыкли от обычного света.

– Что там? – все же повторяю я, подняв Макквиллена из воды.

– Я скажу! – кричит он. – Вытащите меня из воды!

Вытаскиваю.

Он говорит.

Все оказалось именно так уныло и убого, как я предполагал, когда подписывался на всю эту чушь.

И почему-то мне от этого стало только дерьмовее[90].

Свидетельство “I”

Источник: “Выбор редакции” // Сайнс,

12 декабря 2008, 322:1718