Дикарь

Шутки шутками, а папа крайне ответственно отнёсся к своей миссии и сделал всё, что мог. И добился успеха. Не то чтобы я уже готова подавать заявление в ЗАГС с Тимуром, но и сил сопротивляться ему у меня нет. И он нагло этим пользуется. Перетаскивает меня к себе на колени и страстно целует, вызывая в женском организме огненную волну. Его язык путешествует по моему рту с диким напором и цивилизованной дотошностью, исследуя каждый квадратный сантиметр. В это же время бесстыдные медвежьи лапы бесстыдно лапают все мои округлости ниже пояса - спасибо, хоть грудь не трогают - а я плавлюсь, как абсолютно бесстыжая медведица. Или, скорее, крольчиха. Мои ладошки прилипают к груди, плечам и рукам троглодита - всё это налито такой непобедимой железобетонной силой, что мозг сам отключается и включает вместо себя какой-то тихий урчащий звук наподобие мурлыкания кошки.

Глава 12. Влечение

Тимур

Дикарь внутри меня не собирался останавливаться. Я чувствовал, что Ника совсем растаяла, что её тело податливо, а разум выбросил белый флаг. Это хорошо, это правильно

- чего нам ещё ждать, если мы всё выяснили, наши чувства взаимны, а Ника наконец свободна? То есть, уже опять занята. Мной. Я торопился закрепиться на захваченной территории: овладеть, присвоить окончательно, а желательно ещё и пометить. Мой внутренний самец возбуждённо рычал в предвкушении долгожданной добычи, потому что мы с Никой уже лежали на кровати, она - подо мной, сладко распластанная и беспомощная, но этот звук... раздражал и отвлекал. Это жужжал Никин телефон. Я упорно игнорировал его, но он не унимался. Я задрал руку, чтобы стянуть с себя в футболку, но в последний момент сменил траекторию и схватил с тумбочки надоедливый гаджет -выключить звук. Однако короткое, как выстрел, и такое же убийственное слово: "Папа", -вынудило меня притормозить. Папа - это серьёзно. Я не могу присваивать его дочь в тот момент, когда он звонит. Это сродни тому, что он смотрел бы, как мы занимаемся сексом. Я уже не говорю о том, что ему угрожает опасность из-за этого итальянского ублюдка и потому нельзя игнорировать сигналы от него.

Пришлось выпустить Нику - она, кажется, с облегчением выбралась из-под меня и, чуть прокашлявшись, поспешно взяла трубку.

- Да, пап? Привет. Эм... да, всё хорошо... О, да, верно, это Тимур их прислал. Ну... ээ... да, у нас вышел небольшой конфликт с Витторио, и Тимур опасается... О нет, пап, не волнуйся, я в полном порядке. Конечно. Тимур обо мне заботится... - она невыносимо очаровательно покраснела.

- Пригласи его сюда! - шепнул я ей на ухо, по-хозяйски приобняв за талию, но она покачала головой.

- У папы конференция через несколько дней, - сказала Ника, попрощавшись с отцом.

- Тогда пусть приедет после конференции.

Она нахмурилась, не переставая смущённо улыбаться:

- Сколько же ты намерен меня здесь держать?

- А ты ещё не поняла? Всю оставшуюся жизнь.

Я снова притянул её к себе - мягко, но неумолимо. Погладил по спине. Ника попыталась отстраниться. Безуспешно, разумеется.

- Я не могу... Мне надо в Москву... Ты, кстати, тоже, вроде, собирался ехать в головной офис.

- Мне просто нужен был предлог, чтобы не отпускать тебя одну.

Ника ошарашенно распахнула ротик:

- Ты собирался отбивать меня у жениха!

- Я собирался сражаться за любимую женщину.

- Любимую... - придушенным голосом повторила она.

- Чему ты удивляешься? Вряд ли я собрался бы жениться на нелюбимой...

- Тебе не кажется, что как-то всё слишком быстро? Мы же совсем недавно знакомы и... знакомство это... прошло не совсем гладко...

- Ну, во-первых, ты сама сказала, что это было скорее смешно, чем ужасно, а во-вторых, не кривись ты так при первой встрече, всё прошло бы намного более гладко.

- Я? Кривилась?

- Да. Ты. Смотрела на меня так, будто я... не знаю, бродяга какой-нибудь. Даже руку вытерла после пожатия. Чем я это заслужил?

- О... - она растерялась. - Да, я была немного предвзята... не думала, что ты это заметишь и воспримешь так близко к сердцу.

- Возможно, не заметил бы, если бы в какой-то период жизни не сталкивался с ним так часто... Я пренебрежение к себе за километр чую.

- Прости. Это было... неоправданно.

- Но была же причина? Ни за что не поверю, что ты ко всем интервьюируемым так относишься. Ты ведь даже маралов жалеешь...

- Была. Глупая, как я теперь понимаю...

- Расскажи.

- Не хочу. Мне стыдно. И грустно об этом говорить.

- Тогда я замучаю тебя объятиями и поцелуями, пока не расколешься.

- Тимур...

- Мне больше нравится, когда ты называешь меня Тим.

- Тим, я расскажу. Когда созрею. Ладно?

Я подумал немного и нашёл выход:

- Хорошо. Меняю твоё признание на три поцелуя. Нет, на пять!

Она засмеялась:

- В щёчку?

- Ага, щас! Всё, хватит с меня этого детского сада!

- Ну хорошо, я тебя целую, но ты меня не подминаешь под себя.

- Ничего не могу обещать!

- Тогда я отказываюсь!

- Вредина! Тогда я сам тебя поцелую!