Дихроя. Дневники тибетских странствий

Они с Ребе вдвоем скучали на диванчике, дожидаясь, видимо, остальных.

– По тибетской медицине, – ответил я. – Может, в ней про дихрою будет…

– Опять дихроя, – улыбнулся Боря. – Думаешь, найдешь ее?

– Не знаю. Но, пока тут, почему бы не попробовать?

Лама кивнул и с гордостью сказал:

– Ты в курсе, что наш пробег перевалил за 1500 километров?

– Ну, для десяти дней не такая уж космическая цифра, – улыбнулся я.

– Ну да, так вроде подумаешь – немного. Но сколько впечатлений!.. Сложные, интересные, красивые и непредсказуемые дороги Тибета…

– Каждая со своей душой, – кивнул я.

– Паша только что написал, – сказал Ребе, помахав в воздухе телефоном. – Который «чайный мастер»…

– Ну, звучит ведь, звучит! – хохотнул Лама.

– Что говорит? – с улыбкой спросил я.

– Говорит, нормально долетели.

– Про чай не написал? – вставил Боря.

– Не-а, – покачал головой Ребе. – И про долг ни слова.

– Ладно тебе, напишет, – отмахнулся я.

– Да я не сомневаюсь, но… хоть бы спросил, куда деньги перевести.

Саша заметно нервничал, и виной тому, разумеется, было не только наплевательское отношение Паши к своему же обещанию вернуть долг сразу по возвращении в Москву, но все в совокупности. По сути, Ребе больше всех натерпелся от капризов «чайного мастера» – вспомнить хотя бы, как он гнал вниз мотоцикл Ларисы, брошенный Пашей на вершине монастыря. Но обиднее всего, что за разруливание ситуации с оплатой ремонта, которое отняло у нас уйму сил и эмоций (а возможно, и по тыщенке баксов), Паша даже не сказал спасибо, словно это была наша прямая обязанность – разобраться с его проблемой, которая могла подставить всю группу. По всей видимости, именно это выводило Сашу из себя.

Я же – то ли из-за общения с голосом, то ли из-за некой психологической усталости – уже не принимал происходящее так близко к сердцу, а потому лишь повел плечом и сказал:

– Ну сам ему напиши, раз так переживаешь.

– Да сейчас же…

Некоторое время Саша набирал сообщение, а потом тихо усмехнулся чему-то.

– Что там? Ответил? – оживился Лама.

– Не. Новость его увидел, с фотками, в мордокниге цукерберговской. Верхний комментарий зацените.

Саша протянул нам телефон, и мы с Борей уставились на экран. С фотографии нам улыбался некий мужик в черном костюме с цветастым логотипом на груди. Позади мужика находилась аэротруба, инструктором которой он, видимо, и являлся.

Комментарий незнакомца гласил:

«Лучше бы деньги, потраченные на путешествие в Тибет, нищим детям Тибета отдали!!!»

Я, признаться, слегка опешил от такого заявления. И эти слова изрек не Далай-лама XIV, не иной добродетельный человек, посвятивший свою жизнь борьбе с голодом и болезнями, а обычный русский мужик, который, готов спорить, никогда не занимался благотворительностью.

Открыв на своем планшете Пашину страницу, я долистал до нужного комментария и застучал по экрану, набирая ответ:

«1) только завистливым уебкам приходит в голову считать чужие деньги;

2) только скудоумным баранам свойственно считать, что в Тибете царит нищета, тогда как тут кругом первоклассные детские сады, школы и медицина. Люди, которые никогда не бывали в Тибете, но при этом сочувствуют нищим детям Китая, ничем не лучше американских реднеков, всерьез рассуждающих о том, что по улицам России бродят белые медведи с балалайками и водкой;

3) только малодушный скупердяй может стричь с лохов бешеные бабки за висение в потоке воздуха и тратить их на свои нужды вместо того, чтобы помогать нищим детям России».

– Ты чего, ответ ему пишешь? – удивился Ребе.

Я кивнул и прочел им свой коммент. Друзья от услышанного натурально опешили.

– Ну и зачем? – недоуменно спросил Лама.

Я открыл рот… и закрыл.

«А правда – зачем?»

«Да ладно, это же самое крутое свойство интернета: если сказать мудаку в соцсети, что он мудак, он, разумеется, прислушается и сразу перестанет им быть», – хмыкнул Андрей в моей голове.

– Правда ваша – незачем, – признал я. – Толку от этого никакого.

Парни облегченно улыбнулись, а Андрей, смеясь, проворчал:

«Вот, кажется, ты тоже потихоньку начинаешь понимать…»

«Понимать что? Что воевать с ветряными мельницами бессмысленно?»

«Понимать, что все – бессмысленно. Вчера тоже когда-то было сегодня и даже завтра, и где оно теперь? Там же, где будем рано или поздно все мы – в забытье».

– Ладно, вон народ идет, пошли ужинать, – сказал Лама, поднимаясь с дивана.

Иронично ли, что ужин в разнесчастном «Бургеркинге» после недели тибетской кухни оказался для всех нас сродни маленькому празднику? Мы уплетали картошку и бургеры, будто это были лучшие яства на свете. Тот, кто открыл «Бургеркинг» в Шигадзе, где обычный бутерброд сравним по стоимости с ужином тибетской семьи, либо отчаянный человек, либо гений.

Сложно понять, то ли бургер так подействовал в разряженной атмосфере Тибета, то ли сказалось эмоциональное возбуждение от злопыхателя в «мордокниге», но ночью мне приснился весьма странный сон.