Дикие грехи (ЛП)

Тарин какое-то время приспосабливалась к его длине, и Трей взялся облизывать и покусывать свою метку, пока девушка не застонала и не начала извиваться.

Обхватив Тарин рукой за шею, Трей медленно направил ее тело вверх. Ему нравилось, что девушка не сопротивлялась и полностью отдала контроль в его руки.

Затем, так же медленно, он вновь опустил её.

Он знал свою Тарин, знал, что она любит жесткость, поэтому Трей дразнил её, продолжая двигаться мучительно медленно и нежно, снова и снова вонзаясь в её тело. Скоро, она вновь заерзала.

– Что такое, детка? Хочешь большего? – она кивнула. – Тогда возьми.

Желая кончить, Тарин не колебалась. Она, как одержимая, начала быстро и жестко скакать на нем, и, как ни странно, ей пришлось по душе трение его джинсов о ее попку.

Трахать полураздетого парня, когда ты полностью обнажена… было в этом что-то, что заводило Тарин ещё больше.

Она, вероятно, не должна наслаждаться его хваткой на своем горле, но всё же ей это нравилось. Это было так по-собственнически и доминантно, и напоминало о его силе и о том, что он с легкостью мог причинить ей боль, но никогда этого не делал.

Каждый раз, как Тарин опускалась на него, по телу Трея проносились искры блаженства. Ему стоило задуматься, не брала ли она уроки верховой езды, потому что, черт подери, мышцы бедер и живота у неё были чертовски сильными.

Он притянул лицо Тарин ближе и приблизился к её губам своими, целуя с голодом таким же отчаянным, как и темп её движений. Он ловил каждый её стон, вздох и визг, желая большего.

Трей знал, что нравилось Тарин, поэтому свободной рукой он щипал и подергивал упругие соски, обхватывал и сжимал грудь, которая подпрыгивала, притягивая взгляд Трея, пока девушка на нем скакала.

– Трей, мне необходимо кончить.

– Нет. Ты не кончишь, пока я не скажу, – он еще не готов покинуть ее тело. – Ты хоть представляешь, насколько горячо было наблюдать, как ты сосала мой член, как долго я представлял, как ты делаешь это? С того дня, как я накачал тебя наркотиками и привез сюда. Ты стала моей с того самого дня, Тарин. Ты всегда будешь моей. Ты слышишь меня? – она кивнула, – Ничто с тобой не может случиться, ничто, поняла?

Он никогда не переживет, если потеряет её. Никогда.

Беспокойство в его голосе отозвалось болью в ее сердце.

– Все хорошо. Я в порядке. В порядке. Здесь. Принадлежу тебе.

С его губ сорвалось рычание:

– Ты всегда будешь моей. Скажи это.

– Я навсегда твоя.

– Громче.

– Я твоя навсегда!

– Хорошая девочка, – он обхватил рукой её горло и ускорился, начав двигать бедрами навстречу её толчкам. – Укуси меня, – Трей застонал и задрожал, когда она укусила его грудь, оставляя на коже отметину. – Мне нравиться, когда ты клеймишь меня.

Он убрал руку с шеи Тарин и схватил её за волосы, оттягивая голову Тарин назад, двигая бедрами ещё жестче.

– Кончи. Сейчас.

Он погрузил зубы в ее шею и скользнул рукой между их телами, обводя большим пальцем клитор Тарин. Этого было достаточно, чтобы её накрыло взрывной волной оргазма.

Дрожь сотрясла тело Тарин, а из легких вырвался крик.

Мышцы Тарин сжались вокруг члена Трея, и он в последний раз вошел в нее и прорычал её имя, достигнув кульминации и почувствовав, как его член пульсирует глубоко внутри неё.

Совершенно пресыщенная, Тарин, задыхаясь, рухнула ему на грудь. Он прижимал её к себе, пока дрожь всё ещё сотрясала их тела, почти отчаянно стискивая в объятиях.

– Трей, я никуда не уйду, – мягко заверила она его.

Он хмыкнул.

– Так говоришь, будто у тебя есть выбор.

– Задница, – усмехнулась она.

– Я серьезно, Тарин. Я не позволю тебе уйти. Мы никогда не расстанемся. Никто и никогда не заберет тебя у меня.

Она поняла голову и улыбнулась ему:

– Знаешь, мне нравится этот план.

Вид её теплой, обнадеживающей улыбки вызвал ещё одну непонятную эмоцию в его груди. Трей прижался к губам Тарин в длительном, основательном поцелуе. Затем, удовлетворившись, он уткнулся носом в её шею и глубоко вдохнул. А затем замер.

– Что случилось?

– Ты по-другому пахнешь.

– Что? Как?

– Наши запахи. Они смешались, – самодовольная ухмылка заиграла на его лице. – Это связывание. Оно прогрессирует.

А это означало, что они все делали правильно. Еще это значило, что любой оборотень, учуявший её запах, ещё до того, как увидит метку, или метки, сразу поймёт: Тарин связанна.

Хотя она закатила глаза на его самодовольство, он мог чувствовать её радость по этому поводу, и удовлетворение от того, что теперь всем будет предельно ясно – Трей занят.

Еще он чувствовал её беспокойство, поскольку их связь, возможно, не будет полной, ведь они могут никогда не почувствовать открытость по отношению друг к другу.

Но больше всего Трея тревожил скрывающийся глубоко внутри Тарин страх. Девушка боялась, что его чувства по отношению к ней не будут такими же сильными, как у неё, и она будет навсегда связанна с тем, кто не сможет её полюбить.

От этого Трей хотел пнуть себя под зад.