Дикие истории. Дневник настоящего мужика

Большие брызги оказались на очках и объективе. Все закончилось хорошо. Змею мы отпустили. Потом несколько раз пересматривали эту запись. Змее было неудобно: она висела и не могла крутить головой — ее удерживали пальцы. Она не могла открывать и закрывать рот. Однако при замедленном просмотре прекрасно видно, что ее зубы действовали независимо друг от друга, как два пулемета, работающие из одного укрытия. Каждый из зубов произвел по три плевка. Каждый плевок попал в свою цель: в две линзы очков оператора и в объектив камеры. Она видела перед собой три глаза и точно поразила свои мишени. Яд сильно пах синильной кислотой, его было не меньше столовой ложки. Мы отправили оператора в лагерь умываться.

* * *

До ужина нам оставалось поймать только сколопендру. Дефицита этого добра не было. Большие и маленькие, они шуршали по всему подлеску. Нам, конечно, нужна была большая, ведь зритель не любит сидеть в последнем ряду. И мы обшаривали кусты в поисках достойного экземпляра. Вот маленькая серая, чавкая, жрет слизняка. Вот побольше, величиной с толстый фломастер, катается клубком в обнимку с агонизирующей ящерицей.

А вот и та, которая нам нужна. Черная. Размером с батон салями. Каждый членик ее тела — со спичечный коробок. В том месте, где снизу к членикам крепятся ноги, яркая оранжево-желтая полоса. Гигантская сколопендра поедала только что убитую крупную крысу. Тело крысы покрылось волдырями, в местах укусов выпала шерсть, ткани расползлись, лапки еще подергивались в конвульсиях. Но из пораженных мест уже вытекала полурастворенная плоть.

У сколопендры, как и у пауков, пищеварение внешнее. Ее яд — ее же желудочный сок. Укушенный растворяется изнутри, переваривается, а хищник выпивает свою жертву как коктейль через трубочку. У сколопендры, как и у паука, есть хелицеры и педипальпы. Что в переводе на русский означает ногочелюсти. Каждый коготь на ноге — зуб. И каждый зуб ядовит. А ног полсотни по каждому борту. Сколопендре даже не нужно кусать. Просто пробегая, например, по спящему человеку, она оставляет две огненные дорожки. Контакт с такой крупной тварью для человека, скорее всего, будет смертельным.

Взять сколопендру ночью в руку задача сложная. Поэтому съемку с ней решено было перенести на следующий день. Я аккуратно упаковал тварь вместе с дохлой крысой в трехлитровую банку. Мы завязали горло банки тряпочкой, предварительно насыпав внутрь пожухших листьев. До съемки она должна была провести время с комфортом.

Я вытер руки об штаны, и мы пошли ужинать.

* * *

На ужин Юи приготовила жареный апынь. Пахло очень вкусно. В плоской сковородке, похожей на раздавленный казан, шипело растительное масло с чесноком и специями. Горяченькие апыни лежали рядом, на листьях банана. Еще не приготовленные апыни шуршали в листве вокруг. Недостатка в них не было.

АПЫНЕМ КХМЕРЫ НАЗЫВАЮТ КРУПНОГО, С ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЛАДОНЬ, ПАУКА СЕЛЕНОКОСМИЮ.

Селенокосмия исключительно волосата. И, как и все пауки, смертельно ядовита для человека. Да-да. Даже самый маленький паучок, сидящий у вас в углу за картиной, мог бы убить человека. Просто челюсти у него слишком маленькие, чтобы прокусить человеческую кожу. И количество яда ничтожно.

Селенокосмия-апынь не из таких. Она все может. Не зря относится к птицеедам. У нее хорошие зубы и много яда. Для нее не представляет труда с одного укуса убить мышь или певчую птицу. Каждый волосок селенокосмии содержит яд. На брюшке волоски короткие, как набивной бархат. На спине длинные, как человеческие брови. На лапках жесткие, как кошачьи усы. Она незлоблива и кусается, только если ее забесить. Если она чувствует опасность, подбирает лапы под себя, становится размером с компьютерную мышь. И встряхивается. Во время встряхивания вокруг селенокосмии поднимается облачко выпавшей шерсти. Эта шерсть, оседая на кожу врага, вызывает сильнейший зуд. В десятки раз превосходящий ощущения, которые испытывал каждый вытиравший зад стекловатой.

Кхмеры ловят селенокосмий без церемоний. Хватают за спину и живьем отправляют в кипящее масло. Паук тут же вытягивает лапы вдоль тела, шерстинки склеиваются постным маслом. Едят пауков, откусывая большими ротушками. Начинают обычно с головы, оставляя толстое брюхо напоследок. Там самое вкусное — печеные паучьи яйца. Шерсть забивается между зубами и липнет к ним. Выковыривание остаков пищи из зубов — обязательный ритуал, символ отдыха после сытного ужина. Если паук был старым, то приходится выплевывать пятки. Их восемь. Они очень жесткие.

По вкусу пауки напоминают жареные шкварки. Очень жирное и питательное блюдо. Сильно хрустит, потому что хитиновый покров превращается в подобие волосатых чипсов. Нельзя понять, где у паука мясо, где жир, где кости. Его тело превращается в полужидкое слизистое сало в хрупкой корочке.

ПОКА НАС НЕ БЫЛО, ЮИ НАЛОВИЛА И НАЖАРИЛА НЕ МЕНЬШЕ ТРЕХСОТ ТВАРЕЙ, ЧТОБЫ ВСЕ МОГЛИ НАСЫТИТЬСЯ.