Дикие карты

Разъяренный и запаниковавший, он бросился на убийцу, схватил его за пояс и попытался швырнуть в голую оштукатуренную стену. Внезапно в руках у него очутилось взбесившееся животное, брыкающийся комок колен, ногтей и зубов. Фортунато инстинктивно отстранился и увидел блеснувшее лезвие огромной финки, острое, словно бритва, которое пронзило его пиджак, рубаху и кожу и вернулось обратно в крови.

Пистолет был заткнут за пояс брюк сзади, слишком далеко, чтобы успеть дотянуться до него прежде, чем лезвие вонзится в него снова, глубже и глубже, с треском разрезая кожу и плоть, убивая его.

Фортунато взглянул на лезвие. Сам не отдавая себе отчета, он устремил на него взгляд и сосредоточился изо всех сил — как тогда, когда он читал книги в квартире Леноры, как в том переулке в Джокертауне.

И время замедлило свой ход.

Теперь он видел на ноже не только свою собственную кровь, но и всех остальных тоже: кровь Эрики и тех, других женщин на фотографиях, смытую, но сохранившуюся в памяти металла.

Он попятился от безумного белобрысого мальчишки, медленно, как во сне, рассекая сгустившийся вдруг воздух, но все равно двигаясь быстрее, чем убийца и его нож. Он сунул руку за пояс и ощутил под пальцами гладкие контуры пистолета. «Роллинг стоунз» теперь пели медленно, точно заупокойную, и он вытащил пистолет, нацелил его на мальчишку и увидел, как широко распахнулись бледные глаза.

«Не надо его убивать, — подумал он внезапно. — По крайней мере до тех пор, пока не узнаю почему».

Он сдвинул дуло вправо, и когда оно уперлось мальчишке в плечо, спустил курок.

Шум зародился как вибрация в руке Фортунато, стремительно ускорился, превратился в рев, в удар грома, а потом время снова потекло в своем обычном ритме, и мальчишку отбросило назад, однако он перехватил нож из ставшей бесполезной правой руки в левую и снова бросился на предполагаемую жертву.

«Одержимый», — с ужасом подумал Фортунато и выстрелил ему в сердце.

* * *

Фортунато расстегнул рубаху и увидел, что неглубокий длинный порез на груди уже перестал кровоточить и его не придется даже зашивать. Он захлопнул входную дверь, подошел к проигрывателю и выдернул вилку из розетки. Потом, в наступившей тишине, повернулся и взглянул на убитого мальчишку.

Сила вздымалась и ходила ходуном внутри него. Он видел кровь женщин на руках мальчишки, видел кровавую дорожку, которая вела от грубой пентаграммы на полу, видел следы там, где стоял мальчишка, и тени там, где умерли женщины, а в стороне, еле уловимо, как будто полустертые, были отметины, оставленные чем-то еще.

Линии силы все еще мерцали внутри пентаграммы, как волны горячего воздуха, расходящиеся от заасфальтированной дороги в пустыне. Фортунато сжал кулаки и почувствовал, как по груди стекла струйка холодного пота. Что произошло здесь на самом деле? Неужели мальчишка каким-то образом вызвал демона? Или его безумие было всего лишь орудием в руках чего-то неизмеримо большего и бесконечно более страшного, чем несколько случайных убийств?

Мальчишка мог бы ответить, но он был мертв.

Фортунато подошел к двери, взялся за ручку. Потом закрыл глаза и уткнулся лбом в холодный металл. Думай, приказал он себе.

Он стер отпечатки своих пальцев с пистолета и бросил его рядом с телом. Пусть копы сами делают выводы. Снимки дадут им богатую пищу для размышлений.

Он снова развернулся, чтобы выйти, и снова не смог сделать этого.

У тебя есть сила, сказал он себе. И ты сможешь вот так уйти отсюда, зная, что она у тебя есть, но ты отказываешься ее использовать? Пот струился по его лицу и рукам. Невероятная энергия, больше, чем он сейчас мог контролировать. Ее вполне хватит, чтобы вернуть мертвеца обратно к жизни.

«Нет. Я не смогу это сделать». Не только потому, что от одной мысли об этом внутри у него все переворачивалось, но и потому, что Фортунато знал — это навсегда изменит его. После этого уже не будет возврата, возврата в то время, когда он еще был полностью человеком.

Но эта сила уже изменила его. Он уже видел такие вещи, которых никогда не поняли бы те, у кого этой силы не было. Сила и власть развращают, говорили ему. Неправда! Сила просвещает. Сила преображает.

Он расстегнул ремень мертвого мальчишки, опустил «молнию» джинсов-клеш и стащил их. Перед смертью тот обмочился и обгадился, и от запаха Фортунато передернуло. Он отбросил джинсы в угол и перевернул мертвое тело на живот.

«Я не смогу этого сделать». Слезы покатились по его лицу, когда он встал на колени между ног мертвеца.

* * *

Он кончил практически мгновенно — и ощутил себя слабым, таким слабым, что и представить себе даже не мог. Фортунато отполз в сторону, на ходу натягивая штаны, не чувствуя ничего, кроме тошноты, отвращения и полной опустошенности.

Мертвый мальчишка начал подергиваться.