Дикие лебеди

К тому же прекратились крупномасштабные политические преследования, люди были более или менее довольны жизнью. Все это считалось заслугой Мао. Хотя высшие руководители представляли себе истинную роль Мао, народ оставался в полном неведении. Годами я слагала страстные панегирики, в которых благодарила Мао за все его подвиги и клялась ему в беззаветной верности.

В 1965 году мне было тринадцать лет. Вечером 1 октября, в шестнадцатую годовщину основания Китайской Народной Республики, на площади в центре Чэнду устроили иллюминацию. К северу от площади виднелись величественные ворота недавно реконструированного древнего императорского дворца, возведенного в III в. н. э., когда Чэнду был столицей царства и процветающим городом с крепостной стеной. Они очень напоминали пекинские ворота Небесного спокойствия, ныне вход в Запретный город, отличаясь лишь цветом: широкая черепичная крыша была зеленой, стены серыми. Глазурованную крышу павильона поддерживали гигантские темно — красные столбы. Сияли беломраморные балюстрады. Я стояла за ними со своими близкими и сычуаньским начальством, наслаждалась атмосферой праздника и ждала салюта. Внизу на площади пело и плясало пятьдесят тысяч человек. Трах! — в нескольких метрах от меня раздался сигнал к началу фейерверка. В мгновение ока небо озарилось разноцветными огнями, расцвело морем вспышек. Великолепие дополнялось музыкой и гулом, поднимавшимся от площади к императорским воротам. Вдруг небо на секунду очистилось, и тут же на нем распустился гигантский цветок, за которым тянулся длинный широкий шелковый транспарант. Он развернулся, затрепетал на осеннем ветре, и в свете прожекторов засияли иероглифы: «Да здравствует наш Великий вождь Председатель Мао!» Мои глаза наполнились слезами. «Как мне повезло, как мне невероятно повезло, что я живу в эру Мао Цзэдуна! — повторяла я про себя. — Как дети в мире чистогана могут жить без Председателя Мао, без надежды увидеть его?» Мне хотелось что — нибудь сделать для них, спасти их из капиталистических джунглей. Я приняла непоколебимое решение: все силы положить на строительство сильного Китая, который возглавит мировую революцию. Быть может, ударным трудом я заслужу встречу с самим Председателем Мао. Это стало целью моей жизни.

_15.

«Разрушайте, а построится все само»: Начало «культурной революции» (1965–1966)

В начале 1960–х годов, несмотря на все бедствия, принесенные Китаю, Мао, народный кумир, оставался на вершине власти. Однако из — за того, что фактически страной управляли прагматики, существовала определенная свобода творчества. После долгой умственной спячки появлялись многочисленные пьесы, оперы, фильмы, романы. В них отсутствовали прямые нападки на партию, да и вообще современные темы затрагивались редко. Мао в то время занимал оборонительные позиции, он все более сближался со своей женой Цзян Цин, которая в 1930–е годы играла на сцене. Супруги решили, что исторические сюжеты используются для маскировки клеветнических измышлений против режима и лично против Мао.

В Китае существовала давняя традиция облекать оппозиционные настроения в исторические одежды, и даже эзотерические аллюзии воспринимались как завуалированные намеки на сегодняшний день. В апреле 1963 года Мао запретил все «драмы о духах», повествующие о мести духов жертв их преследователям. Духи — мстители казались ему слишком похожими на изведенных им классовых врагов.

Чета Мао обратила внимание и на иной жанр — «драму о чиновнике династии Мин», то есть о Хай Жуе. Знаменитое воплощение смелости и справедливости, «чиновник династии Мин» с риском для собственной жизни увещевал императора от имени страдающего простого народа. Его разжаловали и сослали. Мао с женой заподозрили, что под видом «чиновника династии Мин» изображается маршал Пэн Дэхуай, бывший министр обороны, который в 1959 году выступил против разрушительного курса Мао, приведшего к голоду. Почти немедленно после увольнения Пэна произошел расцвет «драмы о чиновнике династии Мин». Мадам Мао обратилась к писателям и министрам, ведающим культурой, с требованием заклеймить эти пьесы, но они не вняли ее словам.

В 1964 году Мао составил список из тридцати девяти художников, писателей и ученых, которых назвал «реакционными буржуазными авторитетами», новой категорией классовых врагов. Среди них фигурировали самый знаменитый автор пьес о «чиновнике династии Мин» У Хань и профессор Ма Иньчу, первый крупный экономист, заговоривший о планировании рождаемости. За это его назвали «правым» еще в 1957 году. Позднее Мао осознал необходимость планирования рождаемости, но возненавидел профессора Ма за его дальновидность.